Онлайн книга ««Черная пехота». Штрафник из будущего»
|
– Успокоились? – Да я, товарищ полковник, и не думал. – А вот это – зря! Думать, капитан, всегда необходимо! Любому событию можно объяснение найти. Так и у противника в разведке не балбесы сидят. Попусту свою агентуру по такому поводу растрачивать не станут. – Нас таким сложностям не обучали. У нас совсем служба другая, товарищ полковник. Мы же больше в передовых частях, с бойцами работаем. Шпионов ищем. Разведку вражескую… – Знание уставов и наставлений голову не отменяет. Ну, скажите мне на милость, что потерял в штрафной роте британский агент? Ему что, жить надоело? Если уж он захотел к немцам уйти, так для этого множество других, более безопасных способов существует. – У него и другие цели могли быть. – Ну да! Выведать рецепт гречневой каши на ротной кухне, например. – Не знаю, товарищ полковник. – Ну так для начала давайте не будем друг друга дураками считать? Почему бы вам было просто в рапорте не указать – у такого-то бойца вдруг выявлены новые, ранее не встречавшиеся способности? Заговорил он ни с того ни с сего по-немецки и по-английски. Смекалку и способности проявил, да так, что все только диву дались! И попал бы этот рапорт куда нужно намного быстрее! Глядишь, в этом случае и вам что-нибудь интересное воспоследовало бы. – Так не бывает же подобных чудес, товарищ полковник! Скорее всего, он из этих, из бывших. Ну там, офицер какой-нибудь, жандарм, да мало ли тогда всяких было? – Вы будете удивлены, но – мало! Особенно таких вот, знающих. Хорошо, допустим, что Леонов – он, кстати, какого года рождения, 1901-го? – просто прелесть, какой талантливый! Два языка выучил, дождался Первой мировой, воевать в 13 лет научился. Рано? Хорошо, давайте до Гражданской войны обождем, так и в семнадцать лет тоже опытным солдатом стать трудно. Офицерского звания он, за молодостью лет, не получил бы, о жандармах я и не говорю, они еще в семнадцатом году все кончились. Опять нестыковка получается, капитан? Что же он, такой весь из себя замечательный, разнорабочим работал, грузчиком, да и в Красной Армии только до старшины дослужился? – Да… что-то я просмотрел… – Вот и я о том же. Да не вы один, не расстраивайтесь. Ваш рапорт столько уже народу прочло, и никто нестыковок не заметил. – Так, может, его, товарищ полковник, подменили? Настоящего – камнем по башке, а этот – с его документами… – … в штрафную роту. Вам самому-то не смешно? Запомните, капитан, среди шпионов дураки бывают только в кино. – Тогда – не знаю, товарищ полковник. – Вот давайте мы вместе и подумаем. Я почему вас сюда вытащил? Вы, капитан, единственный, кто его лично видел и разговаривал. Мне ваша реакция сейчас важна. Пусть неосознанно, но что-то такое вы могли видеть. Или слышать. Пусть даже от других. И сопоставили уже наверняка, только вот сами себе в этом пока отчета не отдаете. Ну, а это уже моя работа, такие вот тонкости искать. А тут нет ни начальника вашего, ни прочих раздражителей, некому отвлекать. Итак, начнем. Отвечайте быстро, не задумываясь. – Давайте, товарищ полковник. – Опыт командования у Леонова есть? – Есть. Бойцы говорили, что как он крикнет или даже скажет – ноги сами несут. – Языком он владеет легко? – Немец сказал: говорит без напряжения. Легко и незаметно переходит с одного языка на другой. – Как он ходит? Двигается как? – Бойцы говорили – плавно и незаметно. Как кот. Тихо идет, не шумит попусту. Да, сказали – лишних движений не делает! Не оборачиваясь, руку протянул и кружку берет, как будто знает, что она там стоит. А ведь спиной сидел и на нее не смотрел, разве что краем глаза зацепил. – Стреляет как? – Не знаю. Не видел никто. – Как говорит? – Спокойно. Старшина, что ему от комбата ракеты приносил, сказал – видно опытного мужика. Не иначе как бывший командир. – Как сильно он поменялся с момента вашего с ним разговора? – Замкнулся. Говорить стал меньше. Уверенности в себе прибавилось. – Сумели бы вы его теперь завербовать? – Вряд ли. Уровень не мой. – В каком он звании? – Капитан. Не ниже. – Еще что? – Все, товарищ полковник. Больше ничего не знаю. – Вот видите, а ведь про то, каким он стал после вашей с ним встречи, вы знать-то и не могли! Значит, сопоставили свои наблюдения и воспоминания и аналогичные впечатления других людей! И в остальных вопросах и ответах – то же самое! – Это как же… Как у вас так получилось? – Долго объяснять, капитан, да и умеют это не все. Надо четко понимать, кому и какой вопрос задать. В какой форме, как быстро. Много еще чего надо знать и, главное, замечать вовремя. – Да если б такое все могли, мы бы всех шпионов переловили в пять минут! – Не только шпионов, капитан. Мне вот сейчас гораздо важнее этого вашего старшину разыскать. – А кто он, товарищ полковник? – Не знаю пока, только он тут не один такой. – То есть? – А то, капитан, что таких вот случаев за последнее время было еще несколько. Неизвестные люди, владеющие новыми для нас методами ведения войны. Странные изменения и провалы в памяти. То, что старшина ваш по-немецки заговорил, как по-русски, – тоже не первый случай. Было уже так. – И что же? – А ничего, капитан. Ни с кем из них нам побеседовать не удалось. Кто-то погиб, кто-то без вести пропал. О ком-то мы только слышали, кого-то даже и видели, как впоследствии выяснилось. Ваш случай – первый, когда о человеке столько известно. Есть даже люди из нашей службы, которые с ним говорили. – Это кто же? – Да вот ты и есть. – Так ведь и в этом случае, как говорится, поезд ушел. Пропал Леонов без вести, может, и погиб уже. – И так может быть. Нам понять надо, капитан, с чем мы дело имеем? Что это за люди, почему они появляются, куда потом исчезают? Что им тут нужно, наконец? – Товарищ полковник, это только у нас так? Или у немцев тоже такое было? – По нашим сведениям – не было. Хотя мы всего можем и не знать. Наступило молчание. Капитан, наклонив голову, рассматривал что-то у себя под ногами. – Спрашивайте, капитан. Я же вижу, что вас гнетет какая-то мысль. – Вот вы мне все это рассказали, товарищ полковник. И что теперь? Что я должен делать? – Искать. Найди мне этого старшину, хоть из-под земли раскопай. – Так как же… я ведь дальше дивизии и не могу никуда. – Можешь. Ибо в дивизию, да и вообще в штаб, ты более не вернешься. С сегодняшнего дня считай себя откомандированным в мое распоряжение. Дела сдавать никому не надо, без тебя разберутся. За вещами твоими мои ребята сгоняют, сколько их там у тебя? |