Онлайн книга ««Черная пехота». Штрафник из будущего»
|
– Случается. – А вот второй. Его забрали СС, и я не знаю, где он. – Это можно выяснить. – Мне почему-то кажется, что он был в еще более плохом состоянии. Навряд ли он мог выдержать долгую дорогу. – Думаю, что твои предположения верны. Я перезвоню тебе через пару дней. – И заезжай в гости. Друзья прислали мне из Франции отличный коньяк! – Я это запомню! – Коммутатор? Группу С 9. – У телефона унтерштурмфюрер Майнике! Слушаю вас! – Хайль Гитлер, унтерштурмфюрер! Это гауптман Ранке. – Хайль Гитлер, герр гауптман! – Мне нужен гауптштурмфюрер Горн. – Одну минутку, герр гауптман, я переключу вас на него. – Ранке? Случилось что-то особенное? В штабе появился медведь? Вы вспомнили старика Горна! – Не прибедняйтесь, Аксель! Хотел бы я быть таким стариком! У меня в штабе у машинисток даже шейные позвонки трещат, так они выкручивают голову, чтобы еще раз на вас посмотреть! – Эх, Вилли, Вилли! Вы такой же неисправимый льстец! Я понимаю, почему генерал вас держит при себе. Кто-то же должен напоминать ему о его талантах. А лучше вас с этим никому не совладать! – Подобных напоминающих и без меня вполне достаточно. Я его рабочая лошадь, увы, Аксель, но это так! – И чем же он вас нагрузил на этот раз, если вы вдруг вспомнили о нашем существовании? – Рутина, все как всегда. Бой закончился, и я теперь должен увековечить его для потомков. И для руководства, само собой разумеется. Расписать всю обстановку. Кто и где стоял. Что и когда сказал, какие команды отдал. Увы, хлеб штабного работника не так уж и сладок. – Ну так в чем дело? Попросись в войска! Смени обстановку, наконец! – Я пробовал – старик остался непреклонен. Каждый должен исполнять свой долг там, куда поставлен руководством! – Да, это вполне в его стиле. Но чем же я могу тебе помочь, Вилли? Мы – скромные санитары прифронтовой полосы, что нам известно о ваших трудах? – Кое-что знаете и вы, не скромничай, Аксель! – Убедил. Спрашивай. – Аксель, восемнадцатого августа твои ребята подобрали около дота номер шестнадцать раненого русского. Мне хотелось бы его допросить. – Хм… Боюсь, это будет затруднительно. – Он что, переодетый генерал? Пишет вам роман о жизни Сталина? – Я бы с интересом такой роман прочел! Нет, Вилли, все намного проще и в то же время сложнее. У нас его нет. – Он что – умер от ран? – Не знаю. – То есть? – На обратном пути наша машина попала в аварию. Моих ребят отвезли в госпиталь. Там они и лежат до сих пор. – А русский? – Его забрали бравые парни из комендатуры. Ты уж извини, но у меня хватает забот и без него. Да и вряд ли он дожил бы до допроса. Ребята говорили, что был совсем плох. – То есть ты советуешь мне позвонить в комендатуру? – Скорее уж в приемную господа бога! Думаю, что там тебе намного быстрее, а главное – точнее расскажут о том, в каком именно котле преисподней он сейчас греет кости… Начальнику… гарнизона полковнику Мойзелю Прошу Вас организовать проверку в подчиненных Вам местах содержания пленных солдат противника на предмет нахождения в них бойцов 82-й отдельной штрафной роты РККА. О результатах прошу меня уведомить. Начальник штаба 62-й пехотной дивизии полковник Штайнерт Сегодня у нас началось наконец какое-то движение. С утра на краю котловины нарисовался какой-то тип с рупором в руке. Подчиняясь его командам, мы все выстроились в дальнем от него крае нашей ямы. С дороги сошло вниз несколько таких же, как и он, типов с полицейскими повязками. С собой они притащили несколько столов и табуретки. Расставили столы в линию, уселись – и началось. Нас заставили по одному подходить к столам, и там производился опрос. После этого опрошенные бойцы уже не возвращались назад, а отходили метров на двести в сторону, где им и было приказано строиться. Интересно, что они там выспрашивают? Ничего, очередь дойдет, узнаю все сам. Это произошло приблизительно через полтора часа. Подойдя к столу, я оказался перед немолодым уже дядькой. Очки с круглыми стеклами придавали ему вид сельского учителя. Правда, в сочетании с полицейской повязкой это вызывало у меня странные ассоциации. На столе лежала толстая амбарная книга, в которую он что-то записывал. – Фамилия, имя, отчество? – спросил он, не поднимая головы. – Леонов, Александр Павлович. – Врать было бессмысленно, красноармейской книжки у меня не было. Скорее всего, ее забрали немцы. Так или иначе, но такую нестыковку они могут заметить. Да и правда мне ничем сейчас не грозила. Ничем особенным Леонов перед немцами не знаменит, выделять его среди прочих им незачем. И не за что. – Год рождения? – Тысяча девятьсот первый. – Коммунист? – Что? А… нет. Я же из штрафников… – Отвечайте на вопрос! – Нет. Я не член партии. В комсомоле тоже не состоял. – Звание? Воинская часть? – Красноармеец. Восемьдесят вторая отдельная штрафная рота. Впервые он поднял голову и посмотрел на меня. В его глазах возник интерес. – За что попали в штрафники? – Командиру в рыло двинул. – Хм! – Он сделал какую-то пометку в книге. – Как попали в плен? – Не помню. Был контужен разрывом. – Да? Откуда ранения? – Да от разрыва от этого, откуда ж еще? – Повернитесь! Я повернулся спиной, и он с сомнением осмотрел раны, не прикасаясь ко мне руками. – Ранения пулевые? – Нет. Что-то по касательной по спине проехалось. Руку вот обжег… – Когда в плен попали? – Восемнадцатого августа. Нас в атаку бросили, тогда меня и контузило. – Кем были до армии? Что ему соврать? Что я могу делать такого, что бы не вызвало сомнений у окружающих? Морду могу качественно набить, только дайте! Хотя… тут таких желающих – человек семьсот. Не прокатит. Надо что-то другое придумать. – Машину водить могу. По плотницкой части умею. – А чего тогда в пехоте, если шофер? Вот въедливый какой отыскался! – Так штрафных шоферских подразделений нет еще. |