Онлайн книга «Черный проводник»
|
— Угу, — кивнул Гальченко. — Принимается. Еще почему? — Не напротив окна. С улицы меня видно не будет. — Тоже годится. А если я сейчас из-за стола на тебя прыгну? Поможет тебе твое место? — Это как так, товарищ майор? Вам же встать придется. Я и увижу. — Да? Ну-ну… И в следующую секунду, не вставая со стула, он перекатился прямо по столу. Выброшенная вперед правая нога резким щелчком снесла стоявший рядом с Котенком стул. Все это произошло настолько быстро и неожиданно, что она почти ничего не успела сделать. Только вскинула руки, защищаясь. — Вот так, Котенок, — довольно пробурчал хозяин кабинета, возвращаясь на свое место. — Понятно теперь, отчего у вас на столе ничего нет. Иначе как бы вы по нему катались? — Соображаешь. Ценю. А отчего на месте осталась? Другие, вон, вскакивали. — Не успела. — Не врешь. И это хорошо, что не врешь. Тут мне такие, бывалоча, сказки рассказывали… И прыжок-де мой просчитали, и много еще чего другого. Только такие сказочники здесь долго не задерживались. В нашем деле главное — себе не врать. Это других можно сколько угодно дурить да лапшу на уши вешать, про свои великие таланты рассказывая. А самому себе сказки придумывать незачем. Не ровен час, поверишь. И тогда финиш — спекся. Не допрыгнешь или не добежишь. Ладно, кое-что мне уже понятно. Распорядок у тебя теперь будет такой. С утра и до обеда с тобой заниматься буду я. После обеда и до отбоя — Петр Степанович. Он у нас человек разносторонний и непредсказуемый. Даже я не всегда могу предположить, что он в следующий момент придумает. А уж худо-бедно три года знакомы. Стрельбище оказалось в пятистах метрах от поселка. Представляло оно собой несколько обвалованных параллельных углублений, на дне которых были расставлены самые разнообразные мишени. В воздухе сухо пощелкивали выстрелы. Поблизости кто-то тренировался. — С какого ствола начнем? Предпочтения есть какие-нибудь? — поинтересовался майор. — Мне наган привычен, «ТТ», из маленького «вальтера» стрелять приходилось. — Ну, наган — понятно. «ТТ» — машинка точная, но не по твоей руке. — Отчего же? Я же из него стреляла. Гальченко хмыкнул и повернулся к стоявшему рядом красноармейцу: — Сбегай-ка к оружейнику и притащи сюда «браунинги» первый и второй номер. «Парабеллум», обычный наган захвати. А тэтэшник у меня и свой есть. Боец отдал честь и убежал. Майор вытащил оружие: — Держи! — И в воздухе мелькнул пистолет. Шагнув вбок, Марина поймала «ТТ». Гальченко удовлетворенно кивнул. — Вон там мишень. Попади. — Куда именно? — Вообще в мишень. Хоть куда-нибудь. Стреляй быстро, так, как сможешь. Повернувшись лицом к мишени, Котенок передернула затвор и вскинула оружие. Левая рука привычно легла снизу, поддерживая рукоятку. Выдох — оружие взметнулось вверх. Бах! Бах! Бах! Зачастили выстрелы. Щелкнул затвор, вставая на задержку. Она положила пистолет на стоявший рядом стол и обернулась. — Ну-ну, — кивнул стоящий сбоку майор. — Для начала неплохо, пойдем поглядим, куда попала… Из восьми выстрелов в мишень пришло шесть пуль. Легли они с сильным разбросом по вертикали. — Ну, что я могу тебе сказать… На пистолет посмотри. Марина оглядела пистолет. Ничего особенного. Недоуменно повернулась к своему инструктору: — Обычный вроде пистолет. — Мушка. «А что у нас с мушкой? На месте вроде бы… Только какая-то она низкая…» — Вроде как пониже она, чем должна быть. — Правильно мыслишь. Если б ты стреляла как положено, то все твои пули куда-нибудь в лес и улетели бы. Для горизонтальной наводки даже подпиленная мушка подойдет — здесь ты верно все сделала. А вот вверх-вниз по такой целиться — все пули в «молоко» уйдут. — Это что же значит, товарищ майор? Я как-то неправильно стреляю? Но меня так учили. — Манзырев, что ли, учил? — Он самый. — Стало быть, учил он тебя правильно. Оружие — оно ведь не всегда своим и знакомым бывает. Пистолет и трофейным может оказаться. Хозяин его разными фантазиями страдать может. Может, он криворукий или кривоглазый. И под себя ствол соответственно переделывает. А человек, с этими особенностями не знакомый, будет из такого оружия стрелять, как из своего собственного. И попадет… соответственно. Я вот по секундомеру засек, ты на восемь выстрелов одиннадцать секунд потратила. — Это хорошо или плохо? — Хорошо в том смысле, что ты своим внутренним ощущениям доверяешь. Мишень не выцеливаешь. Стало быть, есть у тебя чувства, стрелку необходимые. Плохо — в том смысле, что доверяешь ты себе еще не полностью. Слишком много времени у тебя на выстрел уходит. — А сколько надо? Гальченко хмыкнул и пошел к мишени. Подобрал с земли валявшиеся в разных местах обрубки поленьев. Все они были приблизительно одинакового размера и одного диаметра. Расставил их на земле и вернулся назад. Поднял со стола пистолет и вставил новый магазин. Передёрнул затвор. Плавно повернулся в сторону мишени, одновременно с поворотом вскидывая оружие вверх. К-р-р-р! Выстрелы протрещали одной короткой очередью — как из автомата. — Ну, примерно так… Котенок посмотрела на разлетевшиеся в разные стороны чурбачки. Последний из них еще катился. — Ничего себе… Это за сколько ж вы так? — Если по науке, то положено за шесть секунд. Правда, дистанция в этом случае должна быть поменьше. Секунд за восемь, наверное, уложился. — Да-а… — И все-таки, Марина, «ТТ» — это не твой ствол. — Почему? Я же попала. — У этого пистолета отдача резкая, патрон сильный. Тебя при выстреле ощутимо отдачей толкает, руки подбрасывает. Сама ты этого не замечаешь, а мне со стороны видно. Когда с места стреляешь, оно еще вроде бы и ничего. Тело потихонечку приспосабливается и эти неудобства компенсирует. А вот ежели с ходу стрелять начнешь… Тут уже совсем другие вещи выходить будут. Она с сомнением посмотрела на пистолет: — Но… дядя Саша про это мне ничего не говорил… — Это Манзырев-то? Да, хотел бы и я с ним потолковать… А из какого оружия он тебя стрелять учил? — Из нагана. Маленький «вальтер» был, но его потом пулями покорежило… — Ага! Правильно мужик мыслил! Вот мы сейчас это и проверим… Спустившийся к столу красноармеец разложил на нем принесенное оружие, получил от майора новое задание и, коротко кивнув, убежал. |