Онлайн книга «Черный проводник»
|
— Не буду спорить с врачом — он человек учёный, но лица нападавших видел всё-таки я, а не он! — Да не волнуйтесь вы так, товарищ лейтенант! Ну, хунхузы — и хунхузы, какая в принципе разница? И те, и другие работают на одного хозяина — японцев. Расскажите, что вы запомнили? — Я выехал к озеру… надо было проверить тропу. — Зачем? — Мы хотели разместить там пикет. Над озером высокая сопка — с неё очень хороший обзор. Надо было завезти туда лес… другие материалы… — Угу… А вот гражданка Ляпунова — она как там оказалась? — Она рисует… пейзажи всякие… часто туда выезжала, пока ей дядя не запретил. — Дядя? — Старшина заставы — Храмов. Она его племянница. — Ага! Понятно. — Вот… Узнав, что я туда еду, она попросилась со мною. — И вы не отказали ей… — С чего бы это вдруг? Нет, не отказал. Тут всё-таки граница… в одиночку, да ещё и без оружия, здесь лучше не ходить. — Ну да, вас же было двое… А как вы были вооружены? — Как обычно, — пожал плечами Кожин. — Карабин, шашка и револьвер. — Так. И что было дальше? — Мы въехали на тропу к озеру. Место там узкое, и кони могут идти только по одному. Как раз его мы и хотели несколько расширить, чтобы подвода проезжала. Надо было немного вырубить кустарник по краям тропы. Тогда и дорога неплохая вышла бы. — Угу… — Вот из кустарника и выскочили нападающие — человек десять. Некоторые из них схватили под уздцы лошадей. Было понятно, что это хунхузы — их здесь ни с кем не перепутаешь. Поэтому я сразу же схватился за револьвер. — Не за карабин? — Надо было стрелять быстро… да и дистанция была небольшой. — Вы такой хороший стрелок? — с интересом посмотрел капитан на Кожина. — В личном деле написано, что вот как раз с револьвером у вас выходило… не очень. А вот в рубке — один из лучших в выпуске. — Я много тренировался… уже здесь. — И кто вас учил? — Старшина — он хороший стрелок. — Да? Ну… отчего бы и нет? Он же сверхсрочник? — И на границе давно. Три благодарности имеет! — Да-да… конечно. А потом? Вы вытащили револьвер… сразу стрелять стали? — Конечно. А как же иначе? — Успешно? — Успел выстрелить… раза три… или четыре? Но в двоих попал! — Два из четырёх? Да в таких условиях? Да вы отличный стрелок, Михаил Федорович! — А потом меня ударили по голове… Дальше я плохо помню. Меня куда-то несли, потом… Потом бросили на пол… — На пол? — На доски. Я ударился о них лицом — оттого и разглядел хорошо. Снова сознание потерял. Очнулся, когда облили водой. Очень холодной! — И где это было? — Не знаю. Там не было окон — горели лампы. — Какие? — Керосиновые — две штуки. Были подвешены на крюках, забитых в стену. — Хорошо. Что вы ещё разглядели? — В комнате было пусто. Она вообще была небольшой… меньше этой. — А после? — Пришёл китаец… толстый такой… халат у него с драконами был. — Какого цвета? — Что? — Драконы, говорю, какого цвета были? — Э-э-э… не помню. По-моему, красные… — Не золотые? — Нет. Золотым был халат. — Угу… Что он сказан? — Ничего не сказал, только посмотрел внимательно. Потом вышел, а через два часа приехали японцы. — Точно, что через два? — Ну… может быть, и больше. Голова сильно болела, точно время не скажу. — Сколько было японцев? — Пятеро. Два солдата, ефрейтор-переводчик и два офицера. Солдаты меня сразу подняли и держали. А что я сделать мог — ведь руки мне так и не развязали! — Не волнуйтесь вы так, товарищ Кожин! Всё позади, вы уже у своих! Да и доктор меня отсюда попрет мигом, если вас услышит! — Извините, товарищ капитан… — Лейтенант взял с тумбочки стакан и отпил пару глотков. — Вы лучше дальше расскажите. — Офицер… тот, что постарше, стал вопросы задавать, а ефрейтор их переводил. — О чём? — Про заставу спрашивал, про отряд вопросы задавали… да много всего… Сказали, что должен о себе подумать — назад теперь хода у меня нет. Потом… послал я их! — Как? — Матерно послал! Сказал, что советский пограничник за миску похлебки не продаётся. Офицер рассердился — приказал солдатам меня бить. Потом они открыли дверь и вышли. А вместо японцев хунхузы зашли. Встали по углам и начали меня ударами от одного к другому толкать. Если падал, ногами били. Но недолго, их кто-то позвал, и они ушли. А я заметил, что, когда они меня пинали, один китаец нож выронил. — Откуда? — Не знаю, не заметил. Подполз я к нему, да за голенище сапога убрал. Думал веревку разрезать — не получилось. За дверью затопали, пришлось прятать нож. А после хунхуз вошёл и больше не уходил. Сидел и смотрел за мной. — Что же хунхузы с вас сапог не сняли? — Должно быть, японцев побоялись. — Понятно. — Ещё сколько-то времени прошло, снова солдаты японские вернулись. Подняли меня и потащили. Потом запихнули в кузов грузовика. А там уже Маша лежала — без сознания. Пулемет солдаты принесли — Льюис, на пол поставили. — А с Машей что делали? — Не знаю, нас с ней в разных местах держали. В кузов залез лейтенант, за ним переводчик, солдат ещё один там был. Машина поехала. Меня к кабине прислонили, так что дорогу я видеть мог. Отъехали мы недалеко, остановились и переводчик сказал, что меня сейчас расстреляют, если не стану говорить. Ещё мотор зашумел, вторая машина приехала, и оттуда, наверное, майор этот вылез. Забрался к нам в кузов — переводчик ему помогал. Снова стал говорить, карту мне под нос суёт. — Чего хотел-то? — Сказал, если не покажу на карте пограничные секреты, меня расстреляют. Тогда и говорю: как же я могу связанными руками чего-то показать? Солдат вынул штык и веревки разрезал — руки мои упали, вроде как совсем затекли. Говорю — карандаш дайте. Лейтенант на корточки присел, планшетку расстегнул и карандаш мне даёт. Ну, думаю — пан или пропал! Если сейчас ничего с ними не сделаю, потом точно не смогу, просто не дадут. — Страшно было? — Да ещё как! Боялся — не сумею… Кожин перевёл дух. Капитан взял графин и налил ему ещё воды. |