Книга Жиган против банды, страница 36 – Сергей Зверев

И сразу же окунулся в мягкий полумрак. Тихо звучащая «Лунная соната» приятно расслабляла, а тлеющие угольки в камине придавали встрече несколько интимный характер. Холл освещал только слабый светильник, и поэтому генерал не сразу заметил человека, удобно устроившегося в кресле. Лишь после того, как тот негромко кашлянул, Клебаничев повернулся в его сторону. Из-за слабого освещения генерал не смог как следует разглядеть этого человека, отметив лишь тот факт, что владелец дачи был худощав.

– Добрый вечер, Игорь Петрович, – любезно поздоровался хозяин. Его голос был вкрадчивым и бархатным, точь-в-точь, как голос незнакомца, звонившего генералу.

– Добрый вечер, – отозвался Клебаничев.

– Проходите, садитесь, – предложил хозяин. – Что будете пить? Джин, водку, виски, коньяк? Только одно условие: наливайте себе сами. Столик с напитками перед вами.

– Спасибо, пить мне что-то не хочется, – отказался Клебаничев. – В данный момент у меня только одно желание – я хочу, чтобы моя дочь побыстрее вернулась домой.

– Для этого одного вашего желания мало.

«Сволочь, он еще пытается острить, – с неприязнью подумал генерал. – Но почему этот человек ведет себя так нагло? Почему решил лично встретиться со мной? Создается впечатление, что он вообще ничего не боится. Наверняка он уверен на все сто, что я соглашусь на его условия, лишь бы Светлана вернулась домой живой и невредимой… Впрочем, он прав. Он хорошо изучил меня, знает, гад, за какие ниточки дергать. Наверняка в курсе, что деньги меня никогда особенно не интересовали».

– Вы любите полумрак? – неожиданно спросил незнакомец.

– Я предпочел бы разговаривать с вами при более ярком освещении.

– Желание гостя для меня закон, – с помощью пульта дистанционного управления хозяин увеличил освещенность холла и чуть уменьшил громкость музыки.

Теперь у Клебаничева появилось больше шансов рассмотреть этого человека. В нескольких метрах от него, утопая в кресле, сидел мужчина средних лет в элегантном сером костюме, но без галстука. Его темные волосы были гладко зачесаны назад, подбородок тщательно выбрит. Указательный палец украшал золотой массивный и вычурный перстень. Это делало его похожим на цыганского барона или на гомосексуалиста, однако генерал был почему-то уверен, что незнакомец имеет традиционную сексуальную ориентацию.

«Где я мог его видеть? – подумал генерал. – На презентации? Вряд ли. В министерстве?.. Какие глупости! Где еще?.. Вспоминай!»

– Как-то нехорошо получается, – прервал затянувшуюся паузу хозяин. – Я знаю, как вас зовут, а вы – нет.

– Что ж, давайте познакомимся.

– Называйте меня Степаном Степановичем. Как вы успели догадаться, это не мое настоящее имя, но вам ведь надо как-то ко мне обращаться. Думаю, нам придется провести вместе не один час. Поэтому отныне для вас я – Степан Степанович.

Казалось, хозяин упивается растерянностью гостя и тем, как глупо тот угодил в ловушку. В то же время в его глазах читалась и нормальная человеческая жалость, а это больше всего раздражало генерала.

– Назовите свои условия, – зло отрезал он и язвительно добавил: – Степан Степанович.

– Чуть позже, – казалось, собеседник пропустил мимо ушей эту колкость. Он лишь сочувственно улыбнулся и продолжил: – Я понимаю: вы волнуетесь за свою девочку. И это нормально. У меня у самого двое детей, и если бы с кем-нибудь из них что-то произошло, я бы свихнулся от горя. Из чувства отеческой солидарности я предоставлю вам возможность убедиться в том, что ваша дочь в полном порядке. И только после этого мы продолжим переговоры.

– Вы позволите мне поговорить с ней по телефону? – оживился генерал.

– К сожалению, нет, – покачал головой Степан Степанович. – Но я покажу вам видеокассету, отснятую сегодня утром. На кадрах отмечены дата и время, так что не думайте, что я хочу вас обмануть. Да мне и нет никакого резона вводить вас в заблуждение… Впрочем, убедитесь сами.

В его руках снова появился пульт дистанционного управления. Тускло замерцал огромный экран телевизора «Sony», затем включился видеомагнитофон, и генерал увидел свою дочь…

Светлана немного похудела, но, в общем, выглядела вполне нормально. Она была в том самом джинсовом костюме, в котором ушла выгуливать собаку.

Сидела прямо на пожухлой траве, упираясь спиной в деревянный сруб, и таращилась в объектив камеры своими огромными глазищами. Клебаничев с удивлением обнаружил, что взгляд дочери совершенно не испуганный, не затравленный, а, пожалуй, лишь немного отстраненный. Зрачки ее были чуть расширены, словно Светка немного выпила.

– Обратите внимания на дату и время, – вновь напомнил о себе Степан Степанович.

Клебаничев машинально перевел взгляд на левый угол экрана, и вдруг в его голове промелькнула страшная догадка.

«Черт, да ее же накачивают наркотиками! Такие расширенные зрачки бывают только у людей под кайфом! – Он зло покосился на упивающегося своей благотворительностью Степана Степановича. – Скотина! Настоящая скотина! Недоносок… Посмотрел бы я на тебя, если бы твоих детей пичкали этой отравой!»

– Не волнуйтесь, ваша дочь не пристрастится к этой гадости, – подал голос из своего угла хозяин. – Впрочем, все зависит только от вас. Чем скорее вы выполните наши условия, тем скорее Светлану освободят.

На экране телевизора появились горизонтальные полосы, а затем поползли титры какого-то американского боевика.

Несколько секунд генерал молча смотрел прямо перед собой, а затем решительно заявил:

– Я согласен на все.

– Очень хорошо, – улыбнулся Степан Степанович. – Я не буду требовать от вас невозможного, скажем, покушения на президента или на премьера. Мне нужно, чтобы вы немного поделились с нами финансами.

«Боже, какая банальность! – растерялся Клебаничев. – Ему нужны деньги! Интересно, сколько? Уж наверняка этот человек знает, что я не богат по современным российским меркам. Неужели он рассчитывает на государственные деньги?»

От этой мысли генерала бросило в жар. Все еще не веря в свои догадки и предположения, он уточнил:

– Вам нужны финансы министерства?

– Разумеется!

– Да как вы посмели предложить мне такое?! – взвился генерал. – Вы, жалкий интриган, играющий на несчастье других!

– Вы напрасно пытаетесь меня оскорбить. Речь идет о жизни вашей дочери, и это гораздо серьезнее, чем может показаться с первого взгляда, – глаза Степана Степановича холодно блеснули. – Я тоже могу обвинить вас в том, что вы – плохой отец. И обвинить совершенно обоснованно. А теперь решайте, что для вас важнее – ваша дочь или карьера.

«У меня нет времени даже подумать. Он требует немедленного ответа. И, кажется, уверен, что я не посмею отказаться… Впрочем, он прав».

– Хорошо, я согласен, – кивнул Клебаничев.