Книга Легальный нелегал, страница 30 – Сергей Зверев

Маленькие глазки женщины забегали по сторонам – в ее голове все еще свежи были воспоминания о недавнем разговоре.

– Не угодно ли пройти на террасу? – пропела она и повела туда гостя.

Самовара на столе уже не было, что не могло не порадовать японца. Зато стоял хрустальный графин с кипяченой водой и пара стаканов на вышитой салфетке. Видимо, мадам Остроумова все-таки волновалась, так как сразу же схватила один из них и стала жадно пить.

Дождавшись, пока она утолит свою жажду, Накамура закинул ногу на ногу и произнес:

– Любезная Людмила Федоровна, как только я вас увидел, то сразу же понял: вы более здравомыслящий человек, чем ваш муж, при всем моем к нему уважении. Изобретатели – они витают в облаках и, как правило, не думают о реальной жизни. Об этом приходится заботиться их близким. И мне кажется, что настал именно такой момент. Если мы сможем понять друг друга, он вам потом еще спасибо скажет.

– О чем вы говорите? – наигранно захлопала ресницами дама.

– Все очень просто. Вы помните мое предложение?

– Да, конечно, – быстро сказала жена изобретателя, облизнув пересохшие губы.

– Ваш муж, если я не ошибаюсь, наотрез отказался ехать куда-либо, кроме России. Так?

– Ну да, – дама не уловила, к чему клонит хитрый азиат, и поэтому отвечала уже не так уверенно.

– Каков выход? Я вижу только одно решение: не информируя вашего мужа, передать мне его бумаги, диски и сам аппарат.

– И… и что?

– Господину Остроумову не придется жертвовать своими убеждениями. А вы получите пять миллионов долларов США.

Глаза Людмилы ошеломленно расширились.

– Но вы ведь обещали… пятьдесят!

Японец мягко улыбнулся:

– Бизнес не может стоять на одном месте. К тому же пятьдесят я давал за возможность работать с самим Иваном Ивановичем, а сейчас плачу лишь за то, чтобы вы отдали мне рабочие записи мужа. Кроме того, вы должны знать, что ни о каких отчислениях в последующем речи вестись не может.

– Я… не могу… Ведь это, получается, обокрасть собственного мужа!

Накамура понял, что дама стала торговаться, и перешел на деловой тон:

– Немножко не так. Заключить выгодную сделку, которую упустил ваш муж, – не значит что-то у него украсть. Подумайте, вы же разумная женщина! Либо вы берете целых пять миллионов долларов, либо едете в Россию ни с чем.

Остроумова крепко задумалась. С одной стороны – это было предательством. А с другой – прав азиат, Иван потом все равно спасибо скажет, когда деньги на новую железяку понадобятся. Только вот надо было сразу соглашаться на пятьдесят!

– К сожалению, у меня не так много времени, – решил подтолкнуть ее японец. – Мы же цивилизованные люди. Если вас не устраивает цена, сделайте другое предложение, и мы его обсудим.

Хозяйка зарумянилась от волнения. «Искуситель, чтоб его!» – думала она. Но упускать свой шанс, как это уже сделал ее благоверный, женщина не собиралась. Вдохнув побольше воздуха, она заявила:

– Двадцать! – и, испугавшись собственной смелости, умолкла, сверля гостя глазками, заплывшими жиром.

Накамура в душе ликовал. Его расчет оказался верным – ставку сразу надо было делать на жену изобретателя. Но радости своей он не проявил. Напротив, сделав хмурым свое раскосое лицо, он поднялся со своего места:

– Жаль, что мы не смогли договориться…

– Постойте, постойте! – испугалась Людмила. – Вы же сказали – обсудим!

– Я согласен разговаривать о разумных вещах, но не о фантастике.

– Ладно, десять, – скороговоркой выпалила дама. – Но не меньше.

Японец сделал вид, что глубоко задумался, хотя на самом деле именно эту сумму он планировал обменять на приставку и документы. После секундной паузы он сел обратно:

– Только из уважения к вам, любезная Людмила Федоровна. Я согласен на десять миллионов американских долларов.

Теперь настала ее очередь волноваться. Во-первых, где-то в глубине все еще свербела мысль о предательстве, а во-вторых – не доверяла она этому узкоглазому. А ну как надует ее: и аппарат прикарманит, и денег не даст. Ох, нелегкой это было задачей – решиться на подобную сделку!

Решительно поджав тонкие губы, она бросила:

– Есть одно условие, без которого я не стану вам ничего доставать ни за десять, ни за сто. Деньги наличными из рук в руки.

Накамура оторопел:

– Простите, вы представляете, как выглядят десять миллионов наличными?

– Не думаю, что они займут много места, – с той же решимостью парировала дама.

– Пусть так. Но на их сбор потребуется время. Тогда как чек вы сможете получить прямо сейчас.

Остроумова испугалась еще больше – получить вместо денег какую-то бумажку с подписью она вовсе не желала, а потому уперлась:

– Только наличные.

– Хорошо! – Японец, привыкший доверять чекам и кредиткам, все еще недоумевал, но сдался. – Пусть будет по-вашему. Но где гарантии, что вы можете мне помочь? Что господин Остроумов не держит от вас в секрете свои игрушки?

– Ха-ха, – женщина прыснула нервным смешком. – Уж будьте уверены. Я знаю, что и где лежит, даже лучше, чем он. А вот где гарантии, что вы меня не надуете?

– Вот я, например, вам поверил. А чтобы вы перестали меня подозревать в нечестности, согласен оставить вам задаток, скажем, в пятьдесят тысяч. Идет? Заодно проверите, как легко можно получить по моему чеку деньги в любом банке.

Женщина поколебалась, но затем, поняв, что ничего не теряет, смилостивилась:

– Давайте вашу бумажку.

Японец неторопливо выписал чек на предъявителя и передал в руки хозяйки. Глаза женщины алчно блеснули при виде кругленькой суммы, еще раз подтвердив, что Накамура не ошибся в выборе.

– Остальные деньги я принесу наличными, как только вы убедитесь, что я вас не обманываю, – с этими словами японец попрощался.

* * *

Бледная бумажка с корявой подписью жгла руки. Едва дождавшись ухода незваного гостя, Людмила Остроумова кинулась собираться в банк. Но как она ни торопилась, раньше чем через два часа выехать из дома не удалось. Соврав горничной, что едет в супермаркет за покупками, и разрешив ей взять отгул, она тяжеловесно плюхнулась в такси. Дорога к банку заняла еще полтора часа: на улицах в это время не протолкнуться, а ехать нужно было в центр города, туда, где ее никто не узнает и смогут сразу выдать все деньги.

Волновалась она страшно. Шагая по гранитным ступеням, она перебрала в уме все возможные варианты неблагоприятного исхода ее затеи с чеком: от того, что ей просто откажутся менять какой-то выдранный из книжки листочек на хрустящие банкноты, до того, что ее тут же арестуют за подделку. Но жажда наживы оказалась сильнее, и она все-таки вошла в огромный стеклянный холл.