Книга Поединок невидимок, страница 12 – Сергей Зверев

Белкиной даже показалось, что та ей подмигнула: мол, в самом деле о журналистах забыли, но стоило напомнить руководству, как «вышло послабление».

– Извиниться за свое поведение не хочешь? – Тамара шла рядом с оператором.

– Пусть они передо мной извиняются.

Режиссер держался с достоинством, шагал широко, задрав нос, будто это благодаря его усилиям пленникам позволили выбраться из номеров. Видеоинженер жался к стенам, казалось, что ему хочется стать совсем маленьким или вовсе испариться.

– Вот такое извинение я принимаю, – воодушевился оператор, когда увидел накрытый стол. – Небогато, зато духовно.

На белоснежной скатерти стояли супница, холодные закуски, фрукты, две бутылки водки, одна коньяка и приборы. Было еще и сухое вино, но профессиональный глаз мастера телекамеры выхватил из всего многообразия только крепкие напитки. Режиссер отодвинул стул, жестом пригласил Тамару сесть. Оператор уже разливал водку.

– Ты бы даму спросил. Может, Тома вино будет, а я коньяк? – режиссер разложил на коленях льняную салфетку.

– Поминать нужно только водкой, христианская традиция, – безапелляционно заявил Виктор. – Хороший мужик был.

– Может, и не убили, а только ранили? – осторожно вставил звукооператор.

– Ага... я сразу трансфлакатором на него «наехал». Крупность дал по максимуму. Кадр хоть и дрожит, но в такой ситуации это только на пользу – зритель нерв чувствует. Дырка в голове – палец засунуть можно. Мало я, что ли, трупов в своей жизни наснимал? Живое от мертвого отличить сумею. Земля ему пухом, – оператор опрокинул рюмку в широко раскрытый рот.

Поколебавшись, другие последовали его примеру.

– Ты ж не сильно его любил, да и на выборы не ходил, – напомнила Белкина, накладывая на тарелку черные маслины.

– А чего ходить, если и так все ясно. Но плохого человека убивать не станут, значит, стал поперек горла какой-то сволочи. Охранника жалко. Я понимаю, что работа у него такая, но мог бы парень и жить, – оператор уже держал у губ вторую рюмку. – И ему – пухом.

– К черту. Пока никого еще не похоронили. Про землю и пух только на поминках после кладбища говорить принято, – отозвался режиссер, но рюмку, тем не менее, выпил.

Белкина лишь слегка смочила в водке губы.

– Такие кадры пропали, – закручинился оператор и подпер голову рукой. – Их бы сейчас по всем телеканалам мира показывали.

– Еще и наши покажут. Шило в мешке долго не утаишь, – подбодрил коллегу режиссер. – Ты Белкину, когда она кричала, снял?

– Обижаешь, Федорович! Нельзя же заканчивать «картинку» убитым. Эмоция зрителя должна выход найти. Я снимаю и лихорадочно прикидываю: на кого в финал выйти, кем кончить – или Белкиной, или собакой?

– Собака в финале – тоже неплохо смотрелось бы, – мечтательно согласился режиссер.

– Но черная сука неправильно себя повела, прятаться за дерево побежала. Нет чтобы, как положено, возле хозяина сесть и одиноким волком завыть! А ты, Тома, молодец. От твоего визга – до сих пор мороз по коже.

– Да, – согласился режиссер, – ты, Белкина, профессионал высшей пробы, таких, как ты, теперь уже «не делают». Любой мужик на твоем месте в кадре матом выругался бы, гарантирую, как профессионал. А ты гениально крикнула, с душой: «Человека убили!» Не президента, не главу государства, а человека! И после этого бездушная ладонь телохранителя закрывает объектив – все погружается во мрак. Символ!

– Чего уж тут... – Белкина прикрыла свою рюмку ладонью. – Обидно, что этих кадров никто не увидит. Не отдадут их нам. А даже такая новость через месяц-другой устареет.

– Вот-вот. – Оператор хотел налить себе, но заметил, что другие взяли паузу. – Возможность сделать новость мирового масштаба журналисту один раз в жизни предоставляется. А нас ее лишили. Не прославимся мы.

– Ты не прав. Есть золотой фонд. Джона Кеннеди сорок лет тому назад в Далласе грохнули, а до сих пор крутят. Там любитель снимал, а тут... могут кассету никогда и не отдать.

– А если... – Белкина понизила голос, – попытаться передать информацию во внешний мир.

Режиссер тут же приложил палец к губам и обвел каминный зал красноречивым взглядом. Мол, здесь все четыре стены имеют уши.

– Нечего об этом и думать, – громко произнес он и подмигнул.

Видеоинженер сложил ладони «биноклем», намекая, что стены могут иметь не только уши, но и глаза.

– Что ж, не прославимся, так не прославимся, – изобразила смирение Белкина. – Я их понимаю. Пока не решат, кто будет преемником, о покушении народу не сообщат. Будем ждать.

Дверь беззвучно отворилась, на пороге возник помощник президента, лицо его выражало чиновничью скорбь.

– Мы что-то не то говорим? – оператор пригладил бороду.

Помощник пропустил это крамольное замечание мимо ушей.

– Вы просматривали отснятый материал?

– У нас забрали последнюю кассету.

– Вчера вы успели снять не менее половины запланированного, – голос помощника звучал твердо.

– Материал неплохой, – вздохнул режиссер, – но теперь его придется давать в другой интерпретации. Так сказать, в свете последних событий.

Помощник сузил глаза:

– Принято решение, что документальный фильм «Один день с президентом» должен выйти в эфир точно по графику. И никаких других интерпретаций. Строго придерживайтесь уже утвержденного сценария.

– А можно узнать, кем это принято решение? – поинтересовался оператор.

Помощник округлил глаза: мол, такие вопросы задавать не следует.

– Мы должны создать видимость того, что он жив? – первой сообразила Белкина.

Помощник одарил ведущую сдержанной улыбкой:

– Вы должны сделать свою работу. Только и всего. Есть другие пожелания?

– Вообще-то мы подписывались снять и смонтировать сугубо мирный курортный сюжет, а не делать репортаж из горячей точки, – вставил режиссер.

– Вопросы дополнительной оплаты решите потом со своим руководством, – помощник сразу сообразил, куда клонится разговор, – а мы посодействуем. Безопасность во время дальнейшей работы мы вам гарантируем.

– У нас нет монтажной компьютерной станции, необходимо доснять некоторые подводки ведущей, переписать сценарий. В конце концов, послезавтра мы должны вернуться в Москву.

– Я уже позвонил вашему руководству, – бесстрастно сообщил помощник, – объяснил гендиректору, что президент пригласил вас провести следующую неделю в охотничьем хозяйстве, принадлежащем управлением делами. Пообещал от вашего имени, что готовый телесюжет будет передан вами по релейной связи точно по графику.

– Ну и ну! – вырвалось у оператора. – Без меня меня женили!

– Вы против такого решения вопроса? – искренне удивился помощник. – Ваш гендиректор ни слова не сказал против и пожелал вам хорошо отдохнуть.