Книга Допустимая погрешность, страница 41 – Чингиз Абдуллаев

— Спасибо и на этом. Она услышала, что в дом входят люди, и с любопытством взглянула на Дронго.

— Сейчас вам придется излагать ваши версии следователю,  мрачно сказала она,  и я не уверена, что он будет реагировать столь же спокойно, как я.

В комнату вошли несколько человек. Одного из них Дронго узнал, это был следователь Осколков. Он смотрел на Дронго с усталой недоброжелательностью.

— Снова отличились? — спросил следователь.

— Говорят, вы устроили тут драку? Я отниму у вас лицензию частного детектива. Вам нельзя давать оружие.

— У меня нет оружия, — возразил Дронго.

— Револьвер, из которого убита хозяйка дома, принадлежит не мне.

— Это вы нам потом расскажете, — отмахнулся следователь,

— А зачем вы разбили голову хозяину дома? И избили мужа его сестры? Думаете, вам все сойдет с рук? Сейчас я отправляю вас на экспертизу, пусть проверят степень вашего алкогольного опьянения.

— Не нужно выставлять себя дураком, — посоветовал ему Дронго.

— Я не пил сегодня ни капли. Я вообще не злоупотребляю спиртным.

— Вы еще меня оскорбляете, — недобро усмехнулся Осколков.

— Ладно, посмотрим. Я думаю, вы понимаете, что на этот раз вам не отвертеться. Еще позавчера, когда погиб режиссер Денисенко, я подозревал именно вас. У следователя снова были непричесанные волосы, как будто его подняли с постели  и  такое же мятое лицо.

—Думаете, я ничего не понял? — продолжал Осколков.

— Когда все вышли на кухню узнать, что случилось, вы тоже вышли, но с бокалом в руке. Я ведь сразу догадался, в чем дело. Экспертиза показала, что в бокале с коньяком была синильная кислота. И крысиный яд. Хотели действовать наверняка? Но вы себя выдали. Свой бокал подменили другим. Якобы случайно столкнули со стола другой бокал, и он разбился. А потом все свалили на Молокова. Я ведь сразу понял вашу игру .

— Очень толково, — восхитился Дронго.

— А сегодня я застрелил хозяйку дома, потом подрался. Вы бы лучше узнали, как попал в дом револьвер.

— Я все узнаю, — недобро пообещал следователь.

— А вы будьте здесь,  никуда не уходите. Теперь вы у меня не сбежите.

— Преступники нередко бывают умнее следователей,  громко сказал Дронго.

Его реплика вызвала улыбку у двух сотрудников милиции, сопровождавших следователя. Они, очевидно, тоже недолюбливали занудного Осколкова.

— В каком смысле? — не понял следователь.

— Когда есть такие следователи, как вы,  зло ответил Дронго.

— Я думал, что вы начнете разбирательство, а вы, едва войдя в дом, начали обвинять меня. Поднимитесь наверх и осмотрите труп. На коже остались пороховые ожоги. А когда мы взломали дверь и ворвались в комнату, там была молодая женщина с револьвером в руках. Но она не могла хладнокровно пристрелить жертву.

— Ваша сообщница?

— Нет. До вчерашнего дня она работала секретарем Ратушинского. Я вам очень советую подняться наверх и самому все осмотреть.

— Почему она не могла выстрелить в упор? — не уступал следователь.

— В моей практике таких случаев было сколько угодно.

— Она рисковала получить струю крови на свое платье, — объяснил Дронго.

— Вы знали многих женщин, которые так спокойно приканчивали жертву, не обращая внимание, что собственная одежда испачкана?

— Разберемся, — сказал, чуть колеблясь, Осколков.

— Узнайте, откуда пистолет, — напомнил ему Дронго.

Следователь вместе с одним из милиционеров пошел к лестнице. Второй сотрудник милиции остался в столовой.

Инна взглянула на Дронго и холодно произнесла:

— Мне кажется, он вам не верит.

— Наверное, — согласился Дронго.

— Сейчас вообще трудно кому бы то ни было доверять. Друзья обманывают друзей, мужья жен, жены мужей, банкиры своих клиентов, политики своих избирателей. Время всеобщего обмана.

— Что вы хотите этим сказать? — нахмурилась она.

— Ничего. Просто отмечаю, что никто ни кому не верит

— Кажется, мне пора, — сказала Инна.

— Там меня ждут люди.

— Лучше не пытайтесь пока выйти из дома, — посоветовал Дронго.

— Наш доблестный следователь должен все осмотреть, и только после этого он разрешит вам покинуть нас.

— Какая глупость, — она огляделась по сторонам.  Нужно было приехать на своей машине. А я взяла такси. Теперь придется добираться пешком до трассы.

— А почему вы не приехали на своем «фольксвагене»? — спросил Дронго.

— Вы наблюдательны, — похвалила она.

— Но я решила: будет лучше, если я приеду на такси.

— Говорят, вы купили машину для себя, — продолжал Дронго.

— И много заплатили?

— Это не имеет к вам никакого отношения.

— Разве зарплата сотрудника Института мировой литературы позволяет купить такую машину? Это, кажется, модель «пассат»? — продолжал импровизированный допрос Дронго.

Не выдержав его взгляда, она отвернулась.

— Напрасно я сюда приехала. Не нужно мне было видеть весь этот ужас. Не хватает мне своего…

— Она вас позвала — и вы приехали, — задумчиво вымолвил Дронго.

— Вы ведь все уже поняли. Верно?

— Не понимаю, о чем вы…

— О веере, который вы чуть не забыли в испанском посольстве, — отчеканил Дронго, глядя ей в глаза.

Она вздрогнула, взглянула ему в глаза и слегка побледнела. Даже когда погиб муж, она так не нервничала.

— Мне неприятны ваши намеки, — сказала она. — И не нужно больше ничего мне говорить. Я не желаю с вами разговаривать! Слышите? Не же-ла-ю! — по слогам отчеканила она и отвернулась.

— Извините.

Дронго поднялся и вышел. Сотрудник милиции растерянно посмотрел на него.

— Вы куда? — спросил он.

— Наверх, — показал Дронго.

— У вас ведь есть приказ никого не выпускать из дома, приказ запретить перемещение по дому вы не получали.

— Не получал, — подтвердил молодой сержант. Потом тихо спросил: