Онлайн книга «Свой среди чужих»
|
Не успел он договорить фразу, как в дверь позвонили. Скворцов мгновенно напустил на лицо суровое выражение, легко поднялся с дивана и упругим шагом двинулся в прихожую. Вернулся через пару минут с низеньким, полноватым мужчиной лет тридцати пяти. Незнакомец тяжело пыхтел и беспрестанно промокал большим клетчатым платком поблескивающую от пота лысину. – Здрасьте, – быстро поздоровался он с Парамоновым и затравленно оглянулся. Парамонов кивнул и с любопытством оглядел Артиста с ног до головы, мысленно прикидывая, какую же тактику в разговоре следует выбрать. – Садись, Артист, – приветливо предложил Скворцов и кивнул на свободное кресло. – Садись, а то мнешься, как девица на выданье. Артист молча опустился в кресло и с вызовом посмотрел на Пашку. Кажется, он взял себя в руки, в его поведении появилась бесцеремонность. – Сел, ну и что дальше? – А дальше, если быстро и толково ответишь на все вопросы, отпустим без всякого задания. Скворцов повернулся к Парамонову и выразительно посмотрел на него. Перехватив этот взгляд, Артист насторожился. Он сразу понял, что задавать вопросы будет этот самый молчаливый «интеллигент» с пронзительно голубыми глазами. Прежде он имел дело только со Скворцовым. И то, что сейчас с ним станет беседовать какой-то другой офицер, показалось ему дурным предзнаменованием. Парамонов протянул ему фото Алевтины Потаниной. – Знаешь ее? – Нет, – быстро ответил Артист, лишь мельком взглянув на снимок. – А если подумать? – А что тут думать? Не знаю, и все. На меня она не работает, если вас это интересует! – А на кого работает? – Она что, профессионалка? – Любительница. Артист расслабленно рассмеялся и небрежно отбросил снимок на столик. – Ну, тогда это уж точно не ко мне! Я работаю только с профессионалками. Могу сказать одно – эта девица на Невском не появлялась. – Уверен? – На все сто. Такую симпатичную мордашку я бы запомнил. Парамонов вытащил из кожаной папки еще четыре снимка и аккуратно разложил их на столе. – Ну, а этих девушек, надеюсь, узнал? Чуть поколебавшись, Артист кивнул. – Этих узнал. Не всех, правда, но троих точно. Все наши. По крайней мере, когда-то на Невском работали. Только они уже давно того… Не работают. – Я понял, – кивнул Парамонов. – Назови их имена и фамилии. И расскажи все, что знаешь о них. – А зачем? – А затем, – вмешался в разговор Скворцов, – что вопросы здесь задаем мы, а не ты. Ясно? Артист обиженно нахмурился. – Ладно. Мне-то что? Их уже давно нет на этом свете. – Он вытащил из кармана пачку «Мальборо» и, сунув сигарету в рот, щелкнул зажигалкой. Выпустил кольца дыма и ткнул пальцем в крайнее фото справа. – Вот эта блондиночка – Катька Литвинова. Работала на Рябчика. Он подобрал ее в порту. Приодел, причесал. Вообще-то, девица была с прибабахом. Могла так отбрить, что мало не покажется. Да и совала свой нос куда не следует. Любила поконфликтовать. С девчонками пару раз клиента не поделила, до драки дошло. Потом связалась с черномазыми, насилу отвоевали… Вообще-то, постоянные клиенты на нее не жаловались. А в нашем деле главное что? Чтобы клиент оставался доволен. Неудивительно, что ее в конце концов прикончили. – За что ее могли убить? Артист хитро прищурился. – Так ведь всем известно, что ее маньяк прихлопнул. У него и спрашивайте. На мгновение Парамонов задумался, а потом неожиданно для самого себя спросил: – А если представить, что никакого маньяка не было. Кому тогда была бы выгодна ее смерть? – Не знаю, – пожал плечами Артист. – А если подумать? – настаивал Парамонов. – Я же не для протокола спрашиваю. Меня интересует твое личное мнение. Артист ухмыльнулся. Слава богу, что хоть разговаривают на равных, интересуются личным мнением. – Вообще-то, и без маньяка желающих нашлось бы хоть отбавляй, – начал он. – Черномазые – те ее ненавидели. Эти ребята особенно не церемонятся, для них ведь человека прирезать – раз плюнуть. А уж тем более проститутку. Это все, что я знаю. Но думаю, многим полегчало, когда ее прикончили. Катька любила и умела ввязываться в авантюры. У нее был прямо-таки талант нарываться на разные неприятности. – А Кайзер? На лице Артиста появилось неподдельное раздражение. Судя по всему, он уже досадовал на себя за то, что так легко поддался на провокацию. – При чем здесь Кайзер? – Ребята Кайзера могли ее убрать? – вмешался в разговор Скворцов. – Глупости, – неуверенно возразил Артист. – Зачем Кайзеру Катьку убивать? Он ее и в глаза-то не видел! – А ты? – А что я? – У тебя была какая-нибудь причина ее ненавидеть? – Да вы что? – испугался Артист. – Я что, похож на Мясника? Я же совсем по другому профилю… Да эти шлюхи, между прочим, меня кормят! Парамонов поморщился и перевернул фотографию Кати Литвиновой. – Ладно, продолжим. Что можешь сказать об этой? Несколько секунд Артист внимательно изучал снимок, на котором была запечатлена Женя Гончаренко, а затем как-то неуверенно произнес: – Вроде бы лицо знакомое, но… Нет, ничего определенного сказать не могу! – А эта? – Парамонов показал на фото Виолетты Федоткиной. – Эту знаю, – вдруг улыбнулся Артист. – Классная была телка. Кого-кого, а Фиксу, то бишь Ветку Федоткину, мне искренне жаль. Пропала девчонка ни за что ни про что, а могла ведь далеко пойти. Красавица была, ну просто загляденье, да и мозгов у нее было побольше, чем у других. Я все никак не мог понять, зачем ей-то на Невском стоять? Ей бы в фотомодели или в любовницы к какому-нибудь депутату. А лучше в жены. Характер у нее был золотой. Сколько живу, таких не встречал. Ей-богу, женился бы на ней, если бы не принципы… – Почему же она занималась проституцией? – Из-за бабок. У Ветки же был ребенок. Кажется, сын. Или девочка… Родила она лет в пятнадцать. Кто отец, никому не говорила. А может, и сама не знала. Хотя, наверное, знала. А не говорила, потому что не хотела. Она ведь была скрытной до ужаса… Так вот, кроме малыша, на Веткиной шее сидела еще и парализованная бабушка. Вот и прикиньте, сколько требуется денег, чтобы содержать больную старуху и маленького ребенка. – А родители? Они не помогали? – Лет пять-семь назад ее родители погибли в автомобильной катастрофе. Ехали на дачу и врезались в грузовик. Только не спрашивайте, кто мог Фиксу пришить. Из наших – никто. Я имею в виду братков. Да и девочки ее любили. Все к ней относились нормально, потому что она была человеком. Понимаете? Я бы сам заплатил сколько угодно, лишь бы узнать, какая сволочь ее прирезала! |