Онлайн книга «Война в затерянном мире»
Атака смертником колонны русских войск никак не связана со Стольниковым. Случайность. Но вот нападение на капитана в бане – спланированная операция. Наспех спланированная, а потому провалившаяся. Саша слышал стрельбу в тот момент, когда завязалась резня в предбаннике. Получается, что кто-то проник в часть, после чего трое направились прямиком в баню, а оставшиеся дожидались их на улице. В баню… Итак – Стольников под контролем человека, имеющего доступ к связи в бригаде. Но как этот человек узнал о планах капитана отправиться в баню? Сам Батя?.. Исключено! Имей комбриг цель убрать разведчика, сделал бы это без труда. Да и подозревать самого Зубова в предательстве – глупое предположение. Это все равно что подумать, будто Путин Россию продал. Подслушал на узле связи, подслушал у палатки… Стольников решительно поднялся и вышел из здания. Плевать на все, он должен узнать все сам и сейчас! Иначе смерть будет ходить за ним, как голодная корова за дояркой, до тех пор, пока не сожрет. Саша осмотрелся, пересек аллею с портретами русских полководцев и обошел плац. У дорожки, ведущей к аэродрому, двое солдат рубили дрова. Он прошел мимо, быстро пересек первую линейку с дневальными у входов и подошел к забору с колючей проволокой. Узел связи бригады состоял из трех автомашин «ГАЗ-66» – кунгов, напичканных аппаратурой и именуемых в войсках «командно-штабными машинами», и трех вышек на растяжках. Предполагалось, что в самой ближней к входу КШМ должно находиться руководство связистов, но оно там никогда не находилось. Как правило, денно и нощно в этой машине несли службу дежурный офицер связи для решения умственных задач и солдат-связист для выполнения механической работы. Территория, отданная на откуп связистам, площадью была чуть меньше половины футбольного поля, и проникнуть на нее со стороны бригады можно было только через калитку. А вокруг – забор с колючей проволокой и «егозой», пробираться через которую решится разве что любитель острых ощущений. У входа – часовой, рядом с часовым – грибок, на опоре грибка – телефонный аппарат. Приходит гость, и часовой снимает трубку. Докладывает сидящему в десяти метрах дежурному офицеру, и тот решает, впустить гостя или нет. Вход открыт только для VIP-персон – комбрига, его замов, начальника штаба и его заместителя. Стольников не был ни одним из перечисленных. – Военный, – окликнул Саша часового, – комбриг на узле? Вопрос был неуместен, поскольку часовой отвечать не должен. Он обязан был по меньшей мере вызвать начальника караула или его помощника, чтобы доложить о попытках с ним заговорить. Но в частях, где друг друга знают в лицо, такого, как правило, не происходит. Часовой, выбирая меньшее зло из двух имеющихся, ничего не ответил, то есть выполнил требование устава, лишь покачал головой, что тоже запрещено, но расценено могло быть и как попытка избавиться от мухи. – На минутку, – заговорщическим тоном сообщил Стольников, вплотную подойдя к калитке. Посмотрев по сторонам, часовой приблизился. – Мне нужно на узел связи. Заказать коньячку летунам ко дню рождения. Часовой покачал головой. – Да подойди сюда! – усмехнулся Стольников. – Чего скажу… Пока солдат делал шаг вперед, Саша выбирал на столбе участок без гвоздей. Сунув руку, схватил часового за воротник куртки и рванул на себя. Боец боднул столб, и калитка покачнулась. – Прости, братан, – бормотал капитан, просовывая руку и открывая задвижку. – Так надо… Схватив часового под руки, он затащил его за КШМ и посадил. На лбу солдата багровела шишка размером с кедровую. Саша поднялся по короткой лестнице и оказался внутри машины. – Привет, Торопыгин. Капитан Торопыгин, несмотря на свою фамилию, имел в бригаде репутацию тугодума и злостного курильщика. Свой досуг он заполнял вырезанием из камней шахматных фигур, при этом не пил спиртного, а только сосал свою трубку, часто пустую. Шахматы, которые он вырезал искусно, отправлял домой посылками, а жена пристраивала их в соответствующие магазины. Поговаривали, семье Торопыгина это приносило ежемесячный доход вдвое больший, чем Торопыгин зарабатывал в Чечне с «боевыми» и «окопными». Появление Стольникова, которому делать здесь было нечего и о приходе которого никто не информировал, не вызвало у Торопыгина никаких чувств. Он молча смотрел на капитана из разведки своими голубыми глазами и сосал мундштук трубки. – Я вчера у Ведено был, – сообщил Стольников, присаживаясь за стол, – так вот там увидел камни невероятной красоты. Серо-розовые с черными вкраплениями. Чудо, а не камни. – Красный гранит, – выдавил Торопыгин. – И что? – Все говорят, что ты тут камни собираешь. Подумал, может, пригодятся. – Конечно, пригодятся. Стольников, ты луну не крути, пожалуйста. Чего тебе нужно? «А может, Торопыгин?.. – подумал Саша. – К деньгам неравнодушен, скрытен, обособлен, не пьет. В компаниях не замечен. Идеальная фигура для вербовки…» – Мне нужно знать, кто сегодня утром находился на узле связи. Торопыгин пососал трубку. – Много кто был. – Ну, ты и огласи весь список, пожалуйста. – С чего бы это? – С того, что, если не назовешь, я назову Зубову твою фамилию. В части прижилась сука, а ты лучше всех подходишь на эту роль. Все разговоры проходят через тебя, и сегодня уже дважды мои разговоры становились достоянием одного полевого командира. Я чуть не помер, так что не дергай тигра за яйца, я очень опечален произошедшим со мной и оттого плохо себя контролирую. Саша подумал, не заставить ли Торопыгина связаться с комбригом. Так появится возможность безопасно добраться до домика генерала. Но он тут же отмахнулся от этой мысли. В этом случае тайна его пребывания в бригаде станет раскрытой, и на базу тут же заявится ФСБ. Мало того что его возьмут, и теперь уже наверняка, так он еще и выдаст Зубова. – Кто знает, что ты здесь? – Никто. Если сообщишь о моем появлении кому бы то ни было, я опечалюсь еще больше. Торопыгин начал думать. – Дима, гоняй масло в голове побыстрее, пожалуйста! Назови фамилии, чего тут думать! – Удальцов был. Есников был. Коровин был. Коровин – заместитель Зубова по тылу. Есников – заместитель Удальцова, Удальцов – начальник штаба бригады. – Еще кто? – А больше никого. Здесь что, проходной двор? Где, кстати, часовой? – Я его вырубил. – Дурак, что ли? – Да ну прям. Очухается. – Я о тебе спрашиваю! – Нет, я не дурак. Значит: Удальцов, Коровин, Есников. А теперь вспомни, Дима, кто из них находился на узле в тот момент, когда ты соединял меня из Ханкалы с Зубовым? Торопыгин пососал трубку. – Есников. |