Книга Завербованная смерть, страница 24 – Сергей Зверев

– Ну, брат. – Хруцкий напустил на себя таинственности и с хитринкой в глазах поглядывал на собеседника. – Слухами земля полнится.

– Нет, серьезно, Игорь Вениаминович, – не отступал журналист, – откуда вы-то знаете?

– А ты не допускаешь, что коверный клоун может знать иностранный язык? – вопросом на вопрос ответил Хруцкий. – Надеюсь, что в твоих глазах клоун – это не просто кривляка на манеже?

– Ну, что вы, Игорь Вениаминович, – произнес Александр, – я ничего такого не думаю. Я даже могу сказать, что…

– Правильно, – не дал закончить Оршанскому клоун, – взяли меня на эти гастроли исключительно потому, что я хорошо знаю английский. Мамочка у меня работала преподавателем, вышколила меня. Я все думал: на кой ляд мне нужен язык врага? А вот видишь, под старость пригодилось. – Игорь Вениаминович пребывал в том благодушном состоянии, когда тянет поговорить, приоткрыть душу собеседнику и предаться воспоминаниям дел давно забытых дней. – Да-а-а-а, – продолжал клоун, – а вот видишь, под старость пригодились мамины навыки.

– В каком смысле? – не понял Александр.

– Ну, в том, – пояснил Хруцкий, – что на гастроли стали приглашать даже такую шваль, как я.

– Я, конечно, сегодня не был на представлении, но… – Александр попытался поддержать друга и опровергнуть его слова, но Игорь Вениаминович снова не дал договорить:

– Шваль, шваль. Я себе цену знаю. Раньше, может быть – да, а сейчас мне уже на пенсии давно пора быть. – Старый клоун снова наполнил опустевшие бокалы и заказал гарсону фаршированную рыбу. – Фаршируют, кстати, лучше, чем евреи. Не хочешь попробовать?

– Я лучше овощной салат возьму.

– Тоже неплохо, – согласился Игорь Вениаминович и продолжал: – Я ведь как стал попадать в труппы такого рода? Раньше, я имею в виду – при Советском Союзе – зарубежная гастроль было почетнейшим делом. Отбирали лучшие номера. Что ты! Страну ж представляли, наше советское цирковое искусство! Комиссии на уровне министерства, партийные проверки… Ну, что я тебе рассказываю? Сам небось в курсе дела. – Александр охотно поддакнул. – Потом перестройка, то да се. Бдительность государство потеряло, и появилась возможность просто выезжать и косить бабки. И что ты думаешь? Что произошло? – вопрошал Игорь Вениаминович, потягивая сладкое вино «Commandaria». – Оказалось, что все наши клоуны, а в этой профессии нужно уметь делать все – он ведь и акробат, и жонглер, и прыгун, и каскадер, и еще бог весть кто. Так вот все эти наши профессионалы оказались не нужны здешним антрепренерам. Клоунада сейчас что? Целый самостоятельный номер, зачастую с кучей прибамбасов и технических приспособлений.

– Почему обязательно? – высказал свои сомнения Александр. – А Никулин и Шуйдин?

– Вот! – Игорь Вениаминович торжественно вознес к небу перст. – Правильно! В самую точку! Клоуны именно такого амплуа оказались самыми востребованными, а не те, которые владеют огромным арсеналом цирковых навыков. Но тут получилась маленькая заминка. Не знаю, как Никулин и Шуйдин, насколько они дружили с английским, но большинство нынешних коверных иностранных языков не знают. Можно, конечно вызубрить пару-тройку дежурных шуток, но это, как ты понимаешь, к клоунаде не имеет никакого отношения. Коверный – это живое и непосредственное общение со зрителем, молниеносная реакция на ситуацию и все такое прочее, – произнес Игорь Вениаминович с гордостью за свою профессию, – вот и пришлось мне, до недавнего времени абсолютно невыездному, одному отдуваться за весь наш великий и всемирно известный цирк. Трум-тум-тум-ту-у-ум… – Собеседник закончил свой монолог бодрой мелодией популярного циркового марша.

– Игорь Вениаминович, – обратился к нему Александр, – вы как, спешите?

– Да не очень, – откликнулся клоун, – а что?

– Просто как раз нервишки стали успокаиваться. Давайте закажем с вами «Мezes», бутылочку «Zivania» и посидим часик.

– А что это такое?

– «Мezes» или «Zivania»? – уточнил Александр.

– И то и другое. – Клоун пожал плечами. – Я, как опытный гастролер, доверяю только нашей кухне. А то подсунут песика, как в Корее…

– «Мezes» – это местное блюдо. Подают жареное, пряное и копченое мясо, соленый сыр, маслины, свежие овощи, засоленные овощи, свежие фрукты, фрукты в ликере…

– Это на выбор или все это в одном наборе? – удивленно спросил Хруцкий.

– Это одно блюдо.

– Что ж ты раньше-то молчал, иуда? – накинулся на него Игорь Вениаминович. – Я тут, понимаешь, осторожничаю, рыбкой питаюсь, виноградом, а тут же есть чем подкрепиться!

– Есть, – подтвердил Александр, с улыбкой глядя на товарища.

– Ну, а «Zivania» – это что?

– Это ликер, – ответил Оршанский и, видя, как презрительно скривилось лицо собеседника, добавил: – Очень вкусный и достаточно мощный.

– Градусов тридцать будет? – полюбопытствовал Игорь Вениаминович.

– Будет, – успокоил товарища журналист.

– Ну, что ж, на трапециях мне не висеть, – успокоил себя старый клоун, – можно составить компанию перевозбужденному другу, а заодно – и покушать. Кстати, насчет Гогоберидзе, – вернулся к началу разговора Игорь Вениаминович, – тут за час до твоего появления из этой гостиницы, – он кивнул на ярко освещенный отель, – вывалила группа туристов, которые, видать, стали свидетелями твоего фиаско. Так вот, они довольно громко обсуждали детали падения какой-то воздушной гимнастки. Я, как человек сердобольный и имеющий непосредственное отношение к цирку, естественно, вежливо поинтересовался подробностями, за что был вознагражден вот этой вот рекламкой, – с этими словами Игорь Вениаминович выложил на стол продолговатый розовый листок, зазывающий посетителей и отдыхающих на ночную дискотеку с участием русской цирковой звезды воздушной гимнастки Вероники Гогоберидзе. – Ты, Саша, держался бы от нее подальше, – предостерег влюбчивого журналиста куда более умудренный жизненным опытом циркач.

– А вы что, знаете ее? – живо поинтересовался Оршанский.

– Сталкивался, – уклончиво ответил Игорь Вениаминович, – сам понимаешь, на такие винегреты, каковыми являются и наши гастроли в том числе, Филатовы, Кио, Волжанские или Дуровы не ездят. Не тот калибр. Так что контингент, в общем-то, может перетасовываться, но не меняться.

– И чего же я должен остерегаться? – полюбопытствовал журналист, глянув на окна девушки своей мечты.

– Глаз, – ответил клоун, – я лично с ней почти никак не контактировал, но о женщинах кое-что знаю – глаза стервы.

– Все бабы стервы, – бросил дежурную фразу Оршанский, пристально глядя на балкон номера Вероники. – Странное дело… – задумчиво пробормотал он в голос.

– О чем это ты? – не понял Хруцкий.

– О ее балконе, – пояснил Александр, – точнее – окне.

– А что с ним такого случилось? – спросил Игорь Вениаминович. – Вероника, что ли, на метле вылетела?