Книга Таежный спрут, страница 22 – Сергей Зверев

– Нормально долетели, Георгий Михайлович? – как из потусторонья, доносился глухой голос. – Извиняюсь, при всех спросить было некогда – сами видите, дела.

Голос собеседника был потише и принадлежал человеку постарше.

– Нормально, Саша. До Красноярска, как все, – на самолете, дальше бортом… В Услачах борт поставили на обслуживание. Как думаешь, не растащат его твои горе-механики по гаечкам? Не продадут на базаре?

Тот, что помоложе, подыграл:

– Запросто, Георгий Михайлович. Этим биндюжникам – только отвернись. Маму родную загонят за полбанки, не дрогнут… Мы вам новый борт закажем. С иголочки.

– Ну-ну… – пожилой закряхтел: – Скажу тебе по совести, Саша, любое перемещение для такой руины, как я, – своего рода стресс. Староват я для этих игр. И знаешь, качество борта уже не влияет на сохранность перевозимого груза.

Я напряглась. Знакомый голос.

– Да вы садитесь, Георгий Михайлович, садитесь. Прибедняетесь всё? Слышал, женились на молоденькой? Значит, не все так плохо? Не перевелся порошок-то в пороховницах? Сознайтесь честно.

– А это не твое дело, Саша… – Последовал вздох и заунывный скрип пружин. – Любовь – это когда ни о чем не надо жалеть. Читаешь классику? Так и быть, скажу тебе откровенно – старому эстету, как воздух, нужно лицезреть прекрасное – каждый божий день. Доживешь вот до моих лет… Слушай, Саша, а ты здесь живешь?

– Нечасто, Георгий Михайлович. Это бывшая база отдыха Бахарева из «Росгаза». Он сюда девок возил. Ее конфисковали лет пять назад, и с тех пор, знаете, как-то не удосужились вернуть или там извиниться. Да они и не в претензии. Молчат, уроды.

– Попробовали бы заикнуться. В их положении только сидеть и не возбухать. Слушай, Саша, а в этой конуре найдется выпить?

– Сообразим, Георгий Михайлович.

Возникла пауза. Скрипнула дверца серванта. Снова послышалось кряхтение – старикан выбирался из кресла. Я сделала попытку вытянуть затекшую ногу – ничего не получилось, она куда-то уперлась и осталась в прежнем положении. И надолго меня хватит в этом детском гробике?

– Эльба нервничает, – задумчиво вымолвил старик. К окну, наверное, подошел. Издалека действительно доносился собачий лай, перемежаемый скулежом. – С ней часто такое случается?

– Не обращайте внимания, это туристы-алкоголики. Они ее раззадорили… Прошу, Георгий Михайлович.

– Спасибо, Саша… М-да, дорогой мой, это не райский напиток. Впрочем, будем снисходительны к нашим виноделам… Знаете этих людей?

– Впервые вижу, Георгий Михайлович. Но вроде бы натуральные туристы. Пьяные в дым – лыка не вяжут. Ехали на одну базу, попали на другую. Выясним. Да вы не волнуйтесь, их повязали всем колхозом. Из Столбового компанию привез какой-то парень – не то снабженец, не то телохранитель. Вез на базу отдыха – я, кажется, подозреваю, на какую. Она здесь, в распадке, километров тридцать пять на север – «Орлиная сопка» называется. Парень не знал дорогу – куда пьяные диктовали, туда и рулил, в Услачах свернул не туда – вот вам и конфуз. Но за парня не извольте беспокоиться, его возьмут в Услачах. Разберемся, что за фрукт.

– Но как такое могло случиться? У вас же посты на дорогах.

– Недоглядели, Георгий Михайлович. Трудно сказать, кто виноват в большей степени – мы или случай. Ночью было ЧП – вы знаете. «Вепрь» распорядился: снять посты с наружного наблюдения и бросить на одиннадцатый объект – могла быть провокация. А ваша дачка, мол, – куда она денется? Его слова. А и правда, Георгий Михайлович, куда она делась?

– У вас лаборатория, – буркнул старик, – а по лесу бродят посторонние.

– К ней не подобраться.

– Тогда какого черта вы утыкали лес своими людьми, раз не подобраться?

– Основы безопасности. Я следую инструкциям. А все вопросы – к «Вепрю».

Старик хмыкнул. Откуда мне знаком этот голос?.. Я пыталась поменять местами ноги. Получалось скверно. Теперь я лежала к говорящим задницей и испытывала несравнимые с прежними мучения. Крепежный болт, ввернутый снизу, вонзился в плечо и принялся высверливать во мне рваное отверстие.

– Погляжу, не все у вас ладно, Саша. Да, граммулечку… Спасибо. Рассказывайте, что произошло?

Звякнуло стекло.

– Мы навели справки. На лесоповалах у Каргамашских болот – это вотчина Чуньяня – ночью вспыхнул бунт.

– Бессмысленный и беспощадный, – пробормотал старик.

– Не совсем, Георгий Михайлович. Смысл у них был. Эти люди навербованы в южных провинциях – вы знаете, там нищета тотальная. Агенты обещали златые горы, достойные заработки, жилье. А на поверку вышло – концлагерь. Хуже Треблинки, ей-богу. Немцы хоть убивали, а Чуньянь умный – он зря не убьет. Он выдавит из человека все соки, а там, глядишь, и сам загнется.

– Статья 245. Жестокое обращение с животными, – пробурчал старик.

– Блестящая шутка, Георгий Михайлович, – одобрил молодой. – Как мы выяснили, в инспекцию отправилась делегация из Иркутска по линии Общества русско-китайской дружбы – представляете, оказывается, есть такая дружба… С ними были двое наших. Готовили встречу с Чуньянем по вопросам поставки сырья…

– Они не пострадали? – выпалил старик.

– Их укрыли в лагере – в подвале адмцентра, а с прибытием спецкоманды из Антоновки увезли в Томилово.

– Продолжайте.

– Как водится, в подобных заведениях есть и парадная вывеска. Кое-где трудятся вольнонаемные, живут в приличных бараках, разводят цветочки, поросят, на въезде старина Цзянь во все ворота…

– Я знаю, – перебил старик.

– По приличным заведениям их и прокатили. Зэки наивно верили, что их тоже не обойдут стороной. Обошли. Ночью начался бунт. Погибло много людей – начальник лагеря, охрана. Из Столбового за делегацией отправили вертолеты. По-видимому, людей хотели высадить в «Ущелье Дракона» – на турбазе, но пилоты, не знакомые с этой местностью, приняли огни на постах за огни базы, ну и снизились. Или горючее у них кончилось. Засекли площадку – сели. «Вепрь» поднял по тревоге взвод «бывалых» – откуда он знал про этот бардак? – нас никто не предупреждал… Кто-то из придурков дернулся, а «бывалые» народ непосредственный – открыли огонь… Ну и, сами понимаете… Картинки с выставки.

– Порезвились, – неодобрительно хмыкнул старик. – Драть вас некому. Где тела?

– Тела… в специально отведенном помещении. До дальнейших указаний.

– Вертушки?

– В лесу, Георгий Михайлович. Замаскированы.

– Хорошо. Выясните по спискам, кто был в делегации, кто погиб или потерялся на лесоповале, и пересчитайте трупы. Не в игрушки играем.

– Я понимаю, Георгий Михайлович.

– Вашу делегацию уже обыскались. Пропала, понимаешь, ночью, а уже три пополудни, и никаких следов. Детектив какой-то.