Онлайн книга «Мимолетности, или Подумаешь, бином Ньютона!»
|
– Ничего не смешно. Оно же не длинное, не блескучее, просто безумно красивое… Пусть в Новом году твоя жизнь будет как это платье. Плохо встречать Новый год врозь с любимым мужчиной, но раз это его подарок, значит, вы уже не врозь. – Боже, Сонечка, какая ты умная! И я так тебя люблю! – Между прочим, я намекнула Федьке насчет твоей секретарши, он, кажется, заинтересовался. – Отлично, пусть одиннадцатого как бы невзначай заедет ко мне на работу… – Хорошо, просто здорово, моя девочка. Мы встретили Новый год как всегда – мило и уютно. Пили, ели, смотрели телевизор, ругали все каналы, где то и дело возникали одни и те же лица, словом, все как всегда… Только усевшись за стол, я вдруг отдала себе отчет, что голодна как волк, я уж и забыла, когда нормально ела. – Ешь, красавица, в Новый год калории не действуют, научно доказанный факт, – говорил дядя Юлик, подкладывая мне на тарелку разные вкусности. – Почему, дядя Юлик? – Потому что я так хочу! Мы смеялись, пили сперва шампанское, потом еще много всего, и в три часа я почувствовала, что вот-вот свалюсь. – Я, пожалуй, пойду! – Федяка тебя проводит. – Да зачем, тут же рядом! – Ты на ногах не стоишь, да и вообще, разве можно такую красавицу одну ночью пускать. Федяка мгновенно оделся, накинул на меня шубу. – Где твои сапоги? – А я в туфлях пришла. – Ненормальная, там же сыро и снег выпал… – Ничего, ты, главное, держи меня крепче, тут же рядом. – Не бойся, не уроню. Во дворе было скользко, я вцепилась в Федякину руку. – Ты мне девушку подыскала, говорят? – Есть одна. – Хорошая? – Сам решишь. – Но не сука? – Это тоже сам решишь. Мы вошли в мой подъезд. – Все, спасибо, братишка, можешь идти. – Нет уж, доставлю до квартиры. – Ну как хочешь, только я сразу завалюсь. На кофе не рассчитывай. – Да ты что, какой кофе? Я спать хочу, умираю. Я первой вышла из лифта и даже вскрикнула от испуга. На коврике у моей двери, обхватив руками колени и уронив голову на грудь, сидел какой-то мужик. Рядом стояла баночка, полная окурков. На площадке было не продохнуть. У меня сердце билось так, что я ничего не соображала. – Это еще что? – грозно воскликнул Федяка. – Эй, вы кто? Финик, ты его знаешь? – Федь, иди. – Но… – Я с ним разберусь сама. Иди! – Уверена? – Да. На все сто. – Ну как знаешь… – Степан Петрович! – я потрясла его за плечо. Он поднял голову, улыбнулся сонно. – Красавица, богиня, ангел… – Степан Петрович, вставайте и идите домой. Он вскочил. – Ты пришла… Ты сможешь меня простить? – Степан Петрович, мне абсолютно не за что вас прощать. Если хотите, я дам вам ключи от квартиры Марии Ипполитовны. – У меня есть. – Тогда зачем вы тут устроили этот спектакль? Он был слегка пьян и совершенно неотразим. Меня трясло. – Впусти меня. – Нет. Я хочу спать. Я устала и вообще… – Финик… Ты сердишься и от этого еще красивее… Знаешь, после той встречи в Париже я окончательно спятил… Он говорил довольно громко. – Вы полагаете уместным этот разговор здесь и сейчас? – Да, полагаю. А если боишься чужих ушей, впусти меня. Ты ничем не рискуешь. У меня было ощущение, что я рискую абсолютно всем. Но я все-таки впустила его. Он вошел. Снял с меня шубу. – Боже, какое платье… Ты ослепительна… – Степан Петрович, я хочу сразу расставить все точки над i. – Вот прямо так, в прихожей? – улыбнулся он. Улыбка была смертельная… – А может, кофе? – О господи! Хорошо, идите на кухню, я сейчас. – Только не снимай божественное платье. Я скрипнула зубами и принялась молоть кофе. Почему я впустила его, этого героя лужи, мужа графини? Зачем он мне? У меня есть Игорь… У Игоря не может быть детей – закралась вдруг крамольная мысль. Но я нужна Игорю, действительно нужна, а этот просто хочет со мной переспать… И я хочу… Несмотря ни на что… Но этого не будет. Мало ли чего иной раз хочется, можно и перетерпеть, не впервой… – А можно я сам заварю кофе? – Прошу вас. Мне не нужно. Он возился с туркой, что-то химичил. – У тебя есть кофейная чашка? – О господи! Я терпеть не могу кофейные чашки, но одна у меня все-таки есть, кто-то подарил. – Вот. Устроит? – Вполне. Спасибо. Он налил кофе и уселся напротив меня. Отхлебнул глоток. – Фаина, я… Я люблю тебя. – Да ну? – Я это понял еще тогда, в машине, когда ты рыдала… Но не поверил себе сначала, потом вдруг поверил безоговорочно и испугался. Я ничего не мог тебе предложить. И уехал. Думал, пройдет… Не проходило, но я приказал себе не думать… А потом Париж… И я почувствовал, что теряю тебя. – Нельзя потерять то, чего у тебя нет. – Ты была у меня… И есть… И я не могу тебя потерять… Знаешь, я никогда не верил во все эти разговоры… про любовь… Страсть, да… Привязанность – да. Но любовь… И вдруг настигло. Это иррационально, а я ученый, материалист… человек вполне рациональный… Это не укладывалось в моей дурацкой башке… – Степан Петрович… – Подожди… Я совершенно лишился покоя. Я не знаю, что делать. – И решили обратиться ко мне за советом? Он вдруг поднял на меня глаза, посмотрел очень пристально, медленно отпил глоток, поставил чашку, встал… – Кажется, я слишком много говорю… И вдруг схватил меня, поднял со стула, прижал к себе и начал целовать. Я пыталась отбиваться, но он держал меня мертвой хваткой. – Пустите, я не хочу, я не хочу. – Хочешь, еще как хочешь, я знаю, чувствую… – Значит, так, – сказал он утром. – Я переведусь в Париж, в Институт Пастера, меня приглашали туда, и буду преподавать в Сорбонне, ты переедешь ко мне, я подам на развод. Это долгая история, но это же не важно, правда? |