Онлайн книга «Мимолетности, или Подумаешь, бином Ньютона!»
|
– Я тоже. – В гостиничном ресторане кормят восхитительно. Ты не против? – Я за. Я рада была ее видеть. И с огромным трудом удерживалась от вопроса о Родионе. – Ну, Фаинчик, как тебе тут живется? Замуж не вышла? – Через две недели свадьба. Может быть, приедете? – Опять на «вы»? Нет, я не смогу, и так в журнале без тебя полный бардак. – Жаль, свадьба должна быть жутко изысканной… Платье цвета слоновой кости с брюссельскими кружевами… – От? – Нет, его сшила подруга моей мачехи, работавшая много лет у Баленсиаги. – Так, а кто жених? Это несколько важнее платья. По крайней мере на мой взгляд. Она видит меня насквозь, как и раньше. Я слегка поежилась. – Жених? О, он отвечает самому изысканному вкусу. Сейчас покажу. Я нарочно захватила с собой роскошную фотографию Серджио. Ни одна нормальная женщина не усомнится, что я выхожу замуж по любви. – Мда… – как-то странно произнесла Анита. – Роскошный экземпляр. Я кивнула. – И ты его любишь? – Анита… – Да, мы с тобой раньше никогда не говорили о таких вещах, но раньше я была начальницей, а ты подчиненной, да и времени катастрофически не хватало… А сейчас… Хотя уже можешь не отвечать. Мне и так ясно, любовью тут и не пахнет. – Ну и что? Много вы… то есть ты… много встречала счастливых браков по любви? – Тогда зачем тебе это нужно? Просто чтобы выйти замуж? Я думала, ты умнее. – То есть? – Я еще поняла бы, если бы это случилось в России, но тут, за границей… Мало, что ли, ты знаешь кошмарных историй с отнятыми детьми? – Но… – Фаина, одумайся! – Да с какой стати? В Москве у меня ничего не вышло. А мне уже тридцать пять, пора уж обзавестись семьей и детьми. – А что тебе мешало сделать это в Москве? У тебя там и друзья и родня. – Здесь у меня, между прочим, отец… – Между прочим, вот именно. – Анита! – Извини, я просто всегда злюсь, когда люди, которых я люблю, делают такие откровенные глупости. И вообще, это я виновата, я не должна была с самого начала тебя отпускать. Побесилась бы и успокоилась. Ты это из-за Шахрина? – Анита, при чем здесь… – я почувствовала, что краснею. – Ты думаешь, я слепая? Не знала, что ты умираешь по нему? Я просто не считала себя вправе вмешиваться. Но когда я поняла… Фаина, не делай глупости. Тебе кажется, что ты утрешь ему нос, выйдя замуж за красивого итальянца? – Нет, при чем тут его нос… – Ну, милая, неужто ты не знаешь, что самое заветное желание любой обиженной бабы утереть нос обидчику? Ты вот, козел эдакий, меня не оценил, а я вот возьму и выйду замуж так, чтоб всем было тошно? – Анита, нет! Я выхожу замуж, просто чтобы… – Просто чтобы выйти замуж. И это крайне глупо. – А вот мой отец считает… – Я поведала ей теорию моего отца. – Весьма однобокая теория. – Почему? – Потому что кроме достоинств открывается еще куча неведомых ранее недостатков, и неизвестно еще, что перевесит. Я никогда раньше не сомневалась во всем, что говорил папа, и вдруг усомнилась… Папа романтик, а Анита женщина более чем прагматичная. – Значит, по-твоему, выходить замуж надо только по любви? – Вот именно. Но не по безумной страстной любви. – А по какой же еще? – По той единственной, которая и имеет право называться любовью. – Не понимаю. – Выходить замуж или жениться, по крайней мере официально, следует тогда, когда люди уже пожили друг с другом, притерлись, привязались, проросли друг в друга… Вот тогда… И детей тогда надо рожать, осознанно. А то выскакивают девчонки замуж, лишь бы выскочить, детей рожают, не перебесившись… Это хорошо, когда есть кому за ребенком присмотреть, а то растут зачастую никому не нужные дети, как трава. Конечно, есть и масса исключений, но все же… Ну выйдешь ты замуж за этого своего итальянца, ну родишь ребенка… А потом вдруг начнешь задыхаться. А выход какой? Развод в Италии штука почти немыслимая… И это в Москве можно жить гражданским браком, рожать детей, а тут фигушки. Тут это неприлично, насколько я понимаю. Знаешь, если бы на мой вопрос ты бы сразу выпалила: да, люблю, умираю от любви, поверь, я бы и слова тебе не сказала. А так… Извини, конечно, что я так горячусь, но ты мне и вправду небезразлична. Короче, чтобы не разводить турусы на колесах: если захочешь вернуться в Москву, твое место в журнале тебя ждет… – Как? – обалдела я. – А так. Я назначила на твое место Вишнякову, она жаждала карьерного роста. Но она вчистую завалила все уже через месяц. Я нашла девушку со стороны. Ее за месяц сожрали наши. В журнале черт знает что творится. Возвращайся, Фаинчик! На дворе кризис, надо выживать. Но я подниму тебе зарплату. – Анита, это невозможно… – произнеся эту фразу, я вдруг почувствовала, что сердце больно сжалось. – У тебя еще есть время подумать. Кстати, ты сдала свою квартиру? – Нет, не успела… Я думала, вот выйду замуж и съезжу в Москву, улажу все дела… – Тем лучше! И она занялась весьма изысканным салатом. – Анита, – тихо спросила я, – а ты не знаешь, как там Шахрин? Она подняла на меня глаза. – Краем уха слышала, что живет на две страны. Две недели в Москве, две недели в Мюнхене. – Значит, там у него все хорошо? – По-видимому. А ты в курсе, кто у него там? – Нет, – мне не хотелось больше говорить о той истории. Ему хорошо, и слава Богу. Встреча с Анитой повергла меня в смятение. И я решила пойти домой пешком. А заодно и навестить Цицерона, невероятно смешного бродячего кота, которого папа прозвал Цицероном за удивительную способность беседовать с кормящими его людьми. Огромный, черно-белый котище разбойного вида обитал неподалеку от Виа-Маргутта и в определенный час всегда сидел в ожидании визитеров. Подходишь к нему. Протягиваешь бумажку или пластиковую тарелочку с кормом. – Привет, Цицерон. Причем отвечает он только на итальянскую речь. – Мау, – низким, даже гортанным голосом произносит он и нюхает подношение. Ест он далеко не все. Например, сухой и вообще специальный кошачий корм он в рот не берет, фыркает и мотает головой. Я давно с ним знакома и подаю ему любимое лакомство: мелкую свежую рыбешку, купленную в магазинчике за углом. Это ему нравится. Но он не набрасывается на еду, а вежливо благодарит. – Мау, мау, мау! |