Книга Морской охотник, страница 49 – Сергей Зверев

Нет, их нужно взять живыми и посадить в трюм. Там-то они нам не помешают. А катер нужно подорвать.

И поскорее, пока американец не прилетел. Он сказал, что будет через час. Что ж, время еще есть. Надо отдать распоряжения".

Через несколько минут Яманиси вернулся в каюту с монитором.

— Кто вас вызывал? — спросил Селезнев. — Не наши?

— Нет, — покачал головой Яманиси. — Так, мелочи. Положите секунду, — и он заговорил по-японски.

Селезнев почувствовал, что против них что-то затевается, но сделать ничего не успел. Закончив говорить, Яманиси резко кивнул и громко выкрикнул какое-то японское слово.

В ту же секунду дверь каюты распахнулась. Внутрь ворвались двое японцев с автоматами на изготовку, — Ру-ки вверх! — с ужасным акцентом крикнул один из них.

Деваться было некуда — автоматы пограничников были на плечах. Той секунды, которая была необходима, чтобы взять их в руки, японцам было бы вполне достаточно, чтобы спокойно их расстрелять. Трое пограничников медленно подняли руки.

— Господин Селезнев, я не хочу кровопролития, — спокойно сказал Яманиси. — Если вы будете благоразумны, то никто не пострадает. Ни вы, ни ваши люди.

Но для этого вам необходимо в точности исполнять мои приказы. Итак, сейчас медленно, двумя пальцами возьмите свой автомат за ремень и бросьте на пол.

Селезнев повиновался — к уже вошедшим японцам прибавились еще двое, расклад сил был для русских совершенно безнадежным.

— Теперь прикажите сделать то же самое вашим людям, — сказал Яманиси. — Имейте в виду, при малейшей неточности в них будут стрелять.

По тому, как это говорилось, было очевидно, что Яманиси готов исполнить свою угрозу.

Через полминуты русские были разоружены.

— Не пойму, на что вы рассчитываете, — сказал Селезнев, решив, что раз автомата у него больше нет, то нужно пользоваться единственным оставшимся оружием — даром речи. — О том, что мы здесь, знают на катере. Уже скоро они забеспокоятся, попытаются выйти на связь. А потом сообщат о том, что мы не вернулись, на берег. И тогда вам крышка.

Наши поднимут пару вертолетов огневой поддержки и сделают из вашего корыта решето. Лучше, пока не поздно, уберите своих людей и верните нам оружие.

Я даю слово офицера, что в этом случае о том, что здесь произошло, никто не узнает.

Вместо ответа Яманиси коротко кивнул сидящему за пультом оператору. Тот нажал на какую-то кнопку.

Тут же где-то неподалеку раздался грохот. А спустя пару секунд корабль японцев ощутимо тряхнуло.

— Это был ваш катер, господин Селезнев, — спокойно сказал Яманиси. — Он взорвался. Так что теперь сообщать на берег о вашем исчезновении некому.

— Ах ты сука! — Селезнев рванулся к японцу, но в грудь ему тут же уперлись стволы двух автоматов.

— Вы наверняка понимаете, — как ни в чем не бывало продолжал Яманиси, — что для вашего начальства вы погибли вместе с катером. Так что я могу в любой момент приказать вас пристрелить и выбросить за борт. Но этого можно избежать, если вы будете подчиняться. Вы должны оставаться здесь, в каюте. Любая попытка поднять шум или напасть на моих людей будет означать немедленную смерть всех троих. Передайте это своим подчиненным, чтобы не вздумали изображать из себя героев.

Селезнев с мрачным видом перевел услышанное пограничникам и добавил от себя, чтобы не дергались. Сейчас это было совершенно бессмысленно, следовало дождаться более благоприятного момента.

— Меняйте манипуляторы на батискафе и готовьте его к спуску, — по-японски сказал Яманиси, обернувшись к своим подчиненным. — И пусть приготовятся водолазы.

Несколько японцев вышли из каюты. Теперь здесь остались только Яманиси, русские и охрана с автоматами.

— Вы станете свидетелями великого дела, — сказал Яманиси, включая монитор.

— Какого же это? — спросил Селезнев, решивший по мере возможности забалтывать японца. — Какое великое дело может сделать твоя галоша?

Яманиси слегка усмехнулся:

— Сейчас узнаете. На той субмарине, которую мы нашли, находится очень специфический груз. И мы сейчас его поднимем.

— Что же это за груз такой? — с презрительным видом спросил Селезнев.

— Яд. Очень мощный яд, — улыбнувшись, ответил Яманиси. — Его создали наши ученые в конце войны.

Эта подводная лодка несла бомбы с ядом.

— И зачем они вам сейчас понадобились?

— Чтобы получить обратно Северные территории, — ответил японец. — Вы незаконно захватили Курильские острова и Южный Сахалин.

— Как же, незаконно! — Селезнев тоже кое-что знал об этой истории. — Это наши острова! Вы их захватили в начале века, они вам и пятидесяти лет не принадлежали.

— Мы получили их законно, после победы в войне.

Ваше правительство само передало их нам.

— Так и мы их обратно забрали после победы в войне!

— Нет! — японец явно начинал злиться. Эта тема задевала его за живое. — Отдача Северных территорий не входила в условия капитуляции Японии!

— Какие там условия! Вы проиграли — так скажите спасибо, что мы все ваши островки себе не забрали!

— Ты! — Яманиси вскочил с места. — Прежде чем захватить наши острова, вам пришлось бы перебить нас до последнего! Потомки самураев никогда бы не сдались!

— Да ну? Как вас в сорок пятом прижали, так и сдались, потомки самураев! — ответил Селезнев. — А у меня дед был простым… крестьянином, — вообще-то Селезнев хотел сказать «колхозником», но такого слова то ли не было в английском, то ли он его не знал. — И он не сдался, когда немцы были под Москвой! Так что острова мы забрали по праву!

— Ну что ж, — уже совершенно по-змеиному прошипел Яманиси. — А теперь мы их по праву обратно заберем!

— Это каким же образом? — презрительно прищурившись, спросил Селезнев. — У вас же, потомки самураев, даже армии своей нет! В вашей собственной стране всем американцы рулят!

— Сейчас ты узнаешь, каким образом. Когда бомбы с ядом будут у меня в руках, этот корабль отправится к Курильским островам. Я размещу бомбы в тайниках на каждом крупном острове архипелага и на Сахалине. Эти тайники уже готовы. И тогда ваше правительство получит ультиматум — или оно признает незаконность захвата островов и передает их под юрисдикцию Японии, или я взрываю там все бомбы.

Тогда острова на сотни лет станут непригодны для жизни, а тысячи русских погибнут!

— Ну ты и скотина, — с трудом выговорил Селезнев. — Мирные люди-то при чем?

— Это будет вам месть за сорок пятый год!

— Сейчас из тех, кто тогда воевал, в живых почти никого не осталось.