Онлайн книга «Русский йогурт»
|
— Хорошо, хорошо… — веснушчатое лицо следователя выражало безропотную покорность. — Может, не будем мешать? — спросил он у Рогожина. Дмитрий что-то нечленораздельно буркнул, давая понять: с постели вставать не собирается и беседовать будет в палате. Молодой человек, положив руки на колени, понимающе вздохнул. Рогожин изучал незнакомца. «…Определенно пуганый парнишка. Сидит, словно аршин проглотил, не может расслабиться». Наконец Александра, покачивая бедрами несколько круче обычного, ушла. — Товарищ майор! — по-уставному обратился Кириллов. — Может, вы оставите нас наедине?! — В голове у парня, видимо, все перепуталось. — Давай, валяй! Выкатывай койку в коридор! — беззлобно огрызнулся Василенко, громыхнув простреленной ногой, поднятой растяжками и блоками противовесов кверху. — Я, зема, и рад бы, но… — он развел руками. — Говори, дружище. У меня от Никодимыча секретов нет, — твердеющим голосом произнес Рогожин. — Я по поводу вашего брата, — тихо сказал Кириллов. — Сергея? — Рогожин медленно поднялся, сунул ноги в разношенные больничные тапки. — Сергея Ивановича Рогожина, — тягостно, как будто рот его был набит кашей, пробормотал следователь. — Что ж ты, — Дмитрий, подойдя, тряхнул Кириллова за шиворот, — сидишь и не телишься. Что с Сергеем? Что с ним стряслось? — Он обвиняется в убийстве! — быстро, на одном дыхании выпалил парень. — Ни фига себе! — возглас принадлежал Василенко. Мертвая тишина ватным комом заполнила палату. Долю секунды Рогожин ничего не слышал. — Парень, ты случаем не сбрендил? Сергей — убийца? — сдавленно произнес Дмитрий, опершись рукой на спинку кровати. — Я принимал участие в работе следственной группы, — быстро, спеша выговориться, рассказывал Кириллов. — Подозрение сразу же пало на вашего брата. У него не было алиби, дома нашли пистолет… — Какой пистолет? — ловя ртом воздух, спросил Рогожин. — «Макаров» под девятимиллиметровый калибр. Баллистическая экспертиза подтвердила идентичность. Ваш брат хранил ствол в тайнике, но при обыске мы обнаружили пистолет. Ствол был вычищен… Может, вы присядете? — Кириллов встал, уступая место Рогожину. Дмитрия покачивало. Известие, принесенное этим нескладным парнем, подействовало на него оглушающе. Он был готов принять удар с любой стороны, но брат!.. — Продолжай! — Дмитрий положил руку на плечо следователю, и тот ощутил ее свинцовую тяжесть. — Ваш брат не похож на преступника, — сникшим голосом, в котором не хватало уверенности, сказал Кириллов, ерзая на стуле. Рогожин тыльной стороной ладони вытер пот, проступивший на лбу крупными ледяными горошинами. — Извини, как тебя зовут? — он внезапно забыл имя вестника, доставившего черную новость. — Вячеслав… Слава… — Славка, давай-ка излагай все по порядку! — Рогожин сосредоточился, взял себя в руки. — Откуда у Сергея пистолет? — Он утверждает — подбросили. — Следователь отвечал на вопросы с готовностью, точно он был не служителем правосудия, а кающимся преступником, облегчающим душу. — Стоп! Я не с того начал, — поправился Рогожин. — Серега в драку влез? Превышение пределов самообороны? — вспомнил юридический термин Дмитрий. — Преднамеренное убийство! — Кириллов глядел в глаза офицеру. — Преднамеренное… — прошептал Рогожин и надолго замолчал. Капли отбивали веселую чечетку за окном. Эти звуки были по-особенному отчетливо слышны в гробовой тишине палаты. — Раскудрит твою качель! — ее нарушил хриплый голос майора Василенко. — Да кого же он замочил? Скажешь или по куполу врезать? Сидишь, бляха, как клуша! Следователь не обиделся, глазами показав на Рогожина. Тот окаменевшим истуканом стоял, не снимая руки с плеча Кириллова. — Сережка, Сережка… — едва различимо нашептывал Дмитрий; выходя из оцепенения, он повторил вопрос друга-десантника: — Кого? — Хрунцалова Петра Васильевича… — Фамилия мне ни о чем не говорит, — резко, словно досадуя на глупость следователя, произнес Рогожин. — Ваш брат застрелил мэра города после его дня рождения. Последняя подробность заставила Василенко присвистнуть от удивления: — Брехня! Быть того не может! Димкин брат — совсем уж конченый отморозок?! Не верю… — Сожалею, но это правда! Ему вменяется в вину убийство с особой жестокостью. И это еще не все… Он… Он умертвил… — следователь выбрал какое-то обтекаемое слово, мало подходящее для сообщений уголовного характера, — свою жену. — Марину? — Именно, Марину Рогожину. Удавил стальной струной. Простите, можно я налью себе воды? — попросил Кириллов неподвижно лежащего майора-десантника. Василенко приглушенным голосом пробормотал: — У меня сок в тумбочке. Хлебни, землячок, и Диме налей… Сколько длился шок, вызванный словами следователя, Рогожин не мог определить. В сознании, оглушенном и расколотом, проплывали образы из детства, меняющееся лицо младшего брата: вот он беззубый, новорожденный, барахтающийся в розовой ванночке, и сразу же голенастый мальчишка, встречающий Рогожина, прибывшего на побывку в первый офицерский отпуск… «Надо сосредоточиться, собраться… Не раскисай, Рогожин, — произносил про себя Дмитрий бессвязные фразы. — Убил Марину.., бред… — он ощутил озноб. — Я так мало заботился о нем. Когда последний раз мы виделись? Год? Нет, полтора года назад. Я приезжал на майские праздники. О господи, но тебе не в чем себя винить. У Сергея была своя жизнь». Рогожин машинально сдернул одеяло с постели, закутался в него, как в тогу. — Дмитрий! — Голос Василенко дошел до сознания офицера не сразу. — Успокойся. Может, это недоразумение, следственная ошибка, — он сострадал так, как умеют сострадать люди, сами испытавшие боль. — У меня элениум есть… Рогожин упал на кровать, зарылся лицом в подушку. — Слушай, следователь, — его слова звучали глухо, словно из преисподней. — Ты информацию сообщил, долг выполнил и отваливай. Кириллов не уходил. Он, ссутулившись, сидел на стуле, а его длинные худые пальцы нервно переплелись между собой. — Мне что, бумаги какие-то подписать надо? — не поднимая лица, спросил Рогожин. — Нет. Ничего подписывать вы не должны, — парню что-то мешало говорить свободно. |