Онлайн книга «Им равных нет»
|
– А башку потерять не хочешь? – спросил пузан. – Башку не хочу терять, – задрожал юродивый. – Я видел, как башку режут. Не хочу… Отведав доброго пинка, юродивый отправился дальше. Он все время озирался затравленно и спотыкался. Иногда падал. Так обошел всю территорию в поисках выхода. Наконец его вытолкали взашей. Юродивый похромал прочь от отдела. Женщина в черном платье, идущая к отделу, всплеснула жалостливо руками, вытащила из сумки на плече лаваш, кусок мяса и сунула юродивому. Произнесла: – Благослови тебя Аллах, дервиш… – Тебя тоже благословит, – закивал юродивый. – Ты добрая… Женщина исчезла на территории РОВД. Юродивый побрел дальше, скрючившись, жадно откусывая от каравая. Он бесцельно пошатался по поселку, по окрестностям вокруг отдела, дергаясь и приплясывая, время от времени подавая голос при виде людей: – Есть хочу! Аллах вас простит. Есть хочу… И протягивал мешок. Худо-бедно иногда ему что-то кидали туда. И мешок наполнялся. Сделав большой круг, он опять вышел к райотделу. – Ты здесь больше не ходи! – заорал новый часовой, похожий на кабанчика, невысокий и крепкий, дежуривший у шлагбаума. – Стрелять буду. Понял? Убью – понял?! – Башка резать мне будешь? – Ага, – обрадованно кивнул часовой. – Понял, – юродивый опасливо посмотрел на часового, чем вызвал у того самодовольную усмешку, и медленно побрел прочь. Дошел до струящегося арыка. Присел на корточки. Тут из ворот райотдела вышли двое смеющихся абреков. Один из них был тот самый пузан, щедро наградивший юродивого пинками. Второй – тот самый смуглый жилистый тип, кто милосердно бросил к его ногам сыр и хлеб. Увидев их, юродивый съежился, поднялся и засеменил прочь. Отойдя на достаточное расстояние, он снова присел на корточки и принялся жадно жевать лаваш с мясом. Потом покопался в мешке, выудил красивые бумажки и начал их раскладывать, составляя одному ему понятный узор. Проходившие мимо него толстый и смуглый замерли, вперившись глазами в припадочного. Потом толстый подскочил к нему и ткнул в спину стволом автомата, второй подобрал в пыли бумажки и кивнул: – Это откуда? – Это мое, – захныкал юродивый, жалостливо коверкая слова и растягивая звуки. – Ты знаешь, что это, дурак? – Знаю. Бумажка… Есть хочу… За бумажка есть можно. Мне говорили… Толстый скомкал стодолларовые купюры и спрягал в карман, заработав острый, пронзительный взгляд собрата. – Еще есть бумажки? – осведомился он. – Нет! Смуглый с омерзением взял мешок, вытряхнул содержимое прямо на пыльный асфальт. Мешок был набит никому не нужным барахлом – какими-то тряпками, гайками, гаечными ключами и едой. Там затерялась еще одна пятидесятидолларовая купюра. – Где взял? – спросил толстый. – Не знаю, – с вызовом воскликнул юродивый и пустил пузырь. Заработав оплеуху от толстого, затараторил: – Мешок лежит. Серый. Там много бумажка, – дервиша трясло, и он поскуливал после каждого слова. – Не бойся, – смуглый потрепал его по щеке, улыбаясь радостно и фальшиво. – Есть хочешь? – Не хочу. – Да? – Сейчас сыт… Хачу многа еды было. Чтобы когда не сыт буду, есть… – Будет тебе еда. Знаешь, где мешок? – Знаю. Да… – Покажешь. – Не-е-ет, – помотал головой юродивый. – Не скажешь – голову отрежу, – произнес пузан, отвешивая еще одну тяжелую оплеуху. – Покажу… Еды дашь? – Сколько тебе захочется… – Тама… Спрятана… Я нашел… Я все могу найти… Мне Аллах помогает… – Где? – Толстый с опаской огляделся, но на улице не было ни души, что вполне устраивало бандитов. Они уяснили одно совершенно ясно. Судя по описаниям, юродивый отыскал мешок с похищенными недавно из банка в Гудермесе деньгами, которые искали в Ичкерии все кому не лень. И вот теперь раз в кои-то веки абрекам обломилась бешеная удача, и совершенно необязательно трезвонить об этом на каждом углу. На двоих денег там много. А на всех – всего ничего. А если на одного… Такие мысли уже посещали голову каждого из них. Но пока серьезно думать об этом было рановато. Необходимо сперва найти само богатство, а до дележки потом дойдет. Юродивого придется убить. Еще не хватало, чтобы по глупости своей он сболтнул что-то лишнее. Ну да кому он нужен? Это только в проповедях муллы на дервишей снисходит откровение Аллаха. На самом деле они просто больные люди… Одним хворым будет меньше. Рука не дрогнет… Юродивый, приплясывая, вел их куда-то на окраину села. Вскоре странная компания пересекла ров со струящейся мутной водой и запахом тины. – Куда ведешь, дурачок? – спросил толстый. – Тама, – юродивый махнул рукой в сторону развалин фермы, которую раздолбали еще во вторую войну… – Там я живу. Там мне хорошо. Там не бывают злые люди. – А деньги где? Юродивый непонимающе встряхнул головой. – Бумажки где? – терпеливо повторил толстый. – Там нашел… Там доски. Пусто… Деньги лежат… – Смотри… Башка отрежу, если чего… – Не надо. Отдам бумажки. Они красивые. Но еда лучше. – Ха, – хмыкнул толстый. Он отлично знал, что лучше всего на свете и что ему нужнее. Это доллары. Троица приблизилась к разрушенному строению… Смуглый опасливо подошел к окну, выставив перед собой автомат, заглянул в оконный проем, в котором даже рамы не осталось. Пожал плечами. – Давай туда, – кивнул толстый. Смуглому не особо хотелось лезть первым, но, похоже, ослушаться он не мог. Не то чтобы абреки боялись кого-то. Но время неспокойное – всякое случается. Не грех лишний раз подстраховаться… Смуглый пролез в проем, спрыгнул и поднял пыль. Начал обследовать помещение. Толстый, опустив флажок предохранителя, сжимал автомат и ждал, когда его приятель закончит обследовать помещение. – Там, гы-ы, – улыбнулся юродивый, подмигивая толстому и приближаясь к нему. – Там. – Чего ты слюни пускаешь! – Толстый замахнулся прикладом. Его мысли сейчас были заняты одним: если они найдут деньги, как бы побыстрее пристрелить своего приятеля и юродивого и потом свалить все на нападение неизвестных боевиков. Место как раз для этого подходило. – На! – Толстый хотел для острастки слегка ударить юродивого и несильно ткнуть его прикладом по плечу. Ему нравилось бить людей. Сладостная волна катила по телу, когда хрустели косточки от его ударов, слышались крики боли и на лицах расцветали гримасы страха. Рефлекторно в последний момент он усилил удар своей массой, перенеся вес на правую ногу – сработала привычка бить сильно… На миг испугался – пристукнет раньше времени юродивого, ищи потом по ферме, где тот деньги спрятал. Но придержать удар уже не мог… |