Книга Любовная атака, страница 35 – Ронда Грей

– Ты, конечно, понимаешь, что нельзя ждать от меня такого обслуживания каждый Божий день.

Это было бессмысленно, но прозвучало столь ласково и серьезно, что Лайза так и застыла, не донеся до рта чашку с кофе. Она пристально посмотрела Джеку в глаза, и смутное волнение охватило ее душу.

– He представляю, с какой стати я должна этого ожидать, – наконец выговорила она. – Тебе не кажется, что это уж слишком… столь нелепое замечание, да еще в такую неописуемую рань?

– Сейчас всего половина шестого, – отозвался Джек, но что-то в его взгляде изменилось. Лайза почувствовала, что он размышляет, причем очень усиленно.

Снова воцарилось молчание, но теперь оно было полно тревожного ожидания. Они пили кофе и смотрели друг на друга.

И снова молчание нарушил Харрис, на этот раз он заговорил, как-то осторожно подбирая слова, но в то же время его голос звучал так живо и звеняще, словно отражал внутреннее напряжение.

– Просто ради интереса, дорогая, как давно сломался твой магнитофон?

Лайза помолчала, прежде чем ответить. Солгать или… просто немного отклониться от истины – вот в чем теперь заключался вопрос, и оба варианта Лайзе не понравились. Что-то подсказывало ей, что сейчас не время для игр, и в то же время она была уверена, что Джек снова что-то задумал.

– Ну, он вообще-то не сломан, – наконец проговорила Лайза. – Я просто… не пользовалась им, вот и все.

– Да, это я знаю, – прозвучал загадочный ответ. – Но… – он бросил многозначительный взгляд на телефон, – тогда где же он?

– Я его убрала.

– Ты его убрала. – Ни вопрос, ни ответ. Просто констатация факта, сопровождаемая насмешливо поднятой бровью при взгляде на то место, где стоял магнитофон.

– А что, есть закон, по которому нельзя убирать магнитофоны?

Лайза снова защищалась и знала это, но, провалиться ей на месте, если она позволит ему взять над собой верх.

– Разумеется, нет, – ответил Джек. – Просто… могу я спросить, когда ты в последний раз им пользовалась?

– А это важно?

– Было бы не важно, я бы не спрашивал. – Теперь его глаза превратились в два янтарных озера, притягивавших и завораживавших.

– С тех пор как занялась своим последним проектом, – уклончиво отозвалась Лайза, надеясь, что ее слова звучат не слишком фальшиво.

Харрис промолчал.

Он просто сидел напротив Лайзы со сложенными на груди руками и пристально смотрел на нее. Его взгляд был совершенно непроницаем, и Лайза была уверена – он не хочет, чтобы она знала, о чем он думает.

Наконец Харрис издал какой-то низкий горловой звук, словно кашлянул, и сказал:

– Хорошо, давай разберемся по минутам. Дорогая мисс Нортон, ваш магнитофон работал в тот вечер, когда вы вернулись с последнего сеанса позирования для меня? Это достаточно конкретно сформулировано?

– С тех пор я им не пользовалась.

– Это не ответ на мой вопрос!

– Не ори на меня, – резко бросила Лайза, тщетно пытаясь отделаться от чувства вины. – Могу тебе напомнить, что это мой дом.

– Ну разумеется, твой. – Голос звучал вкрадчиво, однако в глазах Харриса плясали чертенята. У Лайзы возникло чувство, словно ее заманивают в шелковую паутину – в сеть огромного паука. Она не могла смотреть в вопрошающие глаза: они слишком много видели и слишком много знали. И все же… она ни за что не облегчит ему задачу.

– Давай попробуем по-другому, – предложил Харрис и поднялся, чтобы налить им еще кофе. – Теперь слушай внимательно, потому что я не хочу, чтобы ты опять насочиняла мне что-нибудь в ответ. В тот вечер, когда ты мне в последний раз позировала, вернувшись домой, ты нашла сообщение на магнитофоне или нет? И еще: ты прослушала его прежде, чем вышеуказанный агрегат прекратил работу, или он был жестоко умерщвлен, или куда-то заброшен, или что там с ним еще произошло?

Последние слова прозвучали как автоматная очередь. Харрис резко сел на стул и оперся о стол руками, требуя от Лайзы ответа.

Она никогда не видела, чтобы человеку с таким трудом удавалось сдерживать свой темперамент. Вид у Джека был такой, словно при малейшей ее оплошности он взорвется. У Лайзы не было времени выбирать слова.

– Нет, – едва выговорила она чуть слышным шепотом.

– Ага. – Его ответ прозвучал тише, чем вздох. Харрис стиснул зубы и забарабанил сильными пальцами по столу.

В наступившем молчании этот стук отдавался раскатами грома, взгляд Джека был мрачнее грозовой тучи, но все это заглушал звучавший в ушах Лайзы стук ее собственного сердца. Так они и сидели, пока Харрис не повторил:

– Ага…

Затем он посмотрел на свои руки, перевел взгляд на Лайзу и снова стал смотреть на свои руки. Потом обвел комнату каким-то нерешительным взглядом.

Лайза не смела пошевелиться. Говорить тоже не могла – во рту пересохло. Пальцы сложенных на коленях рук ослабели настолько, что девушка не могла даже помыслить о том, чтобы взяться за чашку с остывающим кофе. Она очень старалась, но не могла полностью сосредоточиться.

– Что ж., стало быть, ты была немного удивлена, когда я нагрянул вчера вечером, – наконец проговорил Джек. – Да, наверное, это тебя удивило. – Тон был таким же нерешительным, как и взгляд, брошенный вокруг себя, но следующий вопрос он задал прямо в лоб:

– Лайза, где твой магнитофон?

– Сказала же – я его убрала.

– Куда?

– Какая разница?

– Куда? – По тону голоса было ясно, что разница большая.

– В… в ящик. – Лайза отвечала почти со страхом. Зубы Джека были стиснуты, мускулистое тело напряжено, казалось, еще минута – и он сорвется. Атмосфера в комнате явно накалялась – у Лайзы сложилось впечатление, что она видит своими глазами искры, летящие из пронзавших ее янтарных глаз. А потом, как по мановению волшебной палочки, все изменилось. Джек глубоко вздохнул и расслабился, словно из него выкачали воздух. В следующую минуту он уже был спокоен, однако это спокойствие напоминало затишье перед бурей или неподвижность огромной кошки перед прыжком. Даже в голосе, когда он заговорил, послышались мурлыкающие нотки.

– Ты не прослушивала никаких сообщений в тот вечер, – задумчиво протянул он, – и с тех пор не пользовалась магнитофоном. Стало быть, пленка по-прежнему там. Я правильно предположил?

Лайза не ответила – просто не смогла. Она лишь сидела и смотрела на него, уверенная, что вот-вот попадет в ловушку и, независимо от того, что он скажет или сделает, это обернется плохо для нее.

– Ну так как?

Лайза молчала. Она вся напряглась от дурного предчувствия. Взгляд Харриса был не менее напряженным.

– Когда открывается выставка? – Это была слабая попытка перевести разговор на другую тему, однако Лайза была достаточно наслышана о выставках собак и надеялась, что ей удастся отвлечь его внимание. Ведь явка на такого рода состязания строго учитывалась: чуть опоздал – и не будешь участвовать.