Книга Дар любви, страница 39 – Кара Уилсон

— Тепло. В конце августа я провела собственное небольшое расследование. Выяснила, что родители Гуннара живут под Стокгольмом и что он единственный сын. Я сообщила им о том, что сделали их сын и невестка.

— Могу себе представить, как взбесилась Юлия!

— Она поклялась, что больше никогда не будет со мной разговаривать. Но я сочла, что это небольшая цена за восстановление справедливости.

— А что сказали бабушка с дедушкой?

— Пришли в ужас. Они буквально молятся на Хельгу и поклялись, что позаботятся о ее будущем. Я им верю. Если они узнают про новые фокусы своих деток, то сделают то, что собирался сделать ты: подадут в суд и добьются опеки над малышкой. Так что теперь Юлия двадцать раз подумает, прежде чем попробует сбыть ребенка с рук и пренебречь материнским долгом ради карьеры. Но лучше всего, что дедушка с бабушкой молоды: им нет и пятидесяти. Бог свидетель, они еще долго пробудут рядом с внучкой. Правда, денег у них не густо, но зато любви хоть отбавляй.

Казалось, с его плеч свалилась страшная тяжесть. Поль перевел дух, и прежняя энергия стала возвращаться к нему буквально на глазах. Его лицо ожило, морщины у рта исчезли, а кожа засветилась.

— Деньги не проблема. — Он обнял Уллу и привлек ее к себе. — Знаешь, ты была права насчет этого Гуннара. Он действительно оказался настоящим мужчиной. Прислал мне письмо с извинениями и вернул все деньги, которые Юлия получила в качестве алиментов на ребенка. Я перевел эту сумму в доверительный фонд, который обеспечит материальные нужды Хельги. Но меня волновало, кто будет оказывать ей моральную поддержку. Если бабушка и дедушка станут любить и беречь ее, то за девочку можно не беспокоиться.

— А за нас? — неуверенно спросила Улла. — Знаешь, я не стала брать обратный билет в Швецию. Хочу всегда быть при тебе. В каком качестве, решай сам.

— Назови цену, — сказал Поль. Его губы были так близко, что Улла ощущала близость поцелуя.

— Я хочу, чтобы ты доверял мне, — прошептала она. — И верил в нас.

— Уже верю. — Их губы соединились, и на пустыню пролился благодатный дождь. Все, что казалось засохшим навсегда, вдруг расцвело и снова наполнилось страстью.

— Без тебя я ничто, — сказал он. — С этого дня на свете есть только ты и я. Больше никого.

Улла слегка отстранилась. Тайна рвалась наружу.

— Боюсь, что нет, — сказала она. — Мы больше никогда не будем одни.

Голубые глаза Поля снова заволокла дымка.

— Хочешь сказать, что все кончилось, еще не начавшись?

— Нет, Поль. Ничего подобного. — Улла взяла его руку и положила на свой живот. — Любимый, я не могу вернуть тебе Хельгу, но могу родить другого ребенка. Твоего ребенка, Поль. Зачатого в любви.

— Ребенок? — Его улыбка озарила тьму, и Улла сразу забыла все пустые дни и одинокие ночи, выпавшие на ее долю. Дело того стоило. — Наш?

— Несомненно. Если не веришь мне, посмотри справку от моего врача. Там написано, что я должна родить в конце мая. И что ребенок будет здоровым и доношенным.

— Ничего я смотреть не буду. Мне достаточно твоего слова.

Улла прижалась к нему. Ее последние страхи исчезли.

— Бессонные ночи тебя больше не пугают?

Лицо Поля, которое снилось ей четыре месяца, вновь осветилось улыбкой, ангельской и дьявольской одновременно.

— У меня накопился большой опыт. И даже появились свои фирменные секреты.

Он поднял Уллу и закружил ее в воздухе.