Книга Любовь в огне, страница 25 – Хизер Грэм

— А здесь не страшно спать? — спросила девушка.

— Абсолютно.

— А как же змеи?

— А как же сваи? — с усталой улыбкой парировал Джулиан. — Змеям наверх хода нет.

— Так странно выглядят эти жилища! Совсем без стен.

— Индейцев слишком часто заставали врасплох, и им приходилось спасаться бегством. Из подобных хижин бежать очень удобно. Одно время семинолы строили деревянные флигельки, но солдаты всякий раз предавали их огню. Я думаю, вам понравится спать на таком настиле — приятный ветерок и совершенно нет змей и пауков.

— А вы уже пробовали?

— Мой дядя наполовину индеец. Он часто водил меня и моих двоюродных братьев в индейские поселения. Я, можно сказать, вырос в этих местах. Не бойтесь, Рейчел. Здесь нам ничто не угрожает.

Он убедил ее, потому что девушка наконец улыбнулась. Рианнон стояла у самой воды, прямая и молчаливая. Рейчел чмокнула ее в щеку и зевнула.

— Я сплю на ходу. Пойду заберусь под одеяло. И тебе советую.

— Позже, — с легкой запинкой отказалась Рианнон.

Рейчел убежала спать. Джулиан с минуту молча наблюдал за Рианнон, но та не шевелилась. Тогда он присел на корточки у самого берега и стал жадно пить, зачерпывая чистую воду прямо ладонью. Она была очень холодная и бодрила. Утолив жажду, он выпрямился и увидел, что Рианнон по-прежнему здесь.

— Отправляйтесь спать, миссис Тремейн. Я постелил вам рядом с Рейчел.

Она кивнула и сделала шаг в сторону хижин на сваях, но вдруг приглушенно вскрикнула и упала на колени перед деревом.

— Рианнон?!

— Не приближайтесь… — сквозь зубы, не своим голосом процедила она.

— Я помогу вам.

— Нет!

И все же он подбежал к ней. Рианнон сломало пополам и рвало. Он коснулся рукой ее плеча, но она оттолкнула его и, спотыкаясь, вернулась к берегу. Рианнон плеснула себе холодной водой в лицо и на несколько минут замерла без движения. А потом плечи вновь стали вздрагивать — ее колотил озноб.

— Я сейчас, — сказал Джулиан и бросился к хижинам.

Через минуту он вернулся с одеялом. Рейчел к тому-времени уже спала. Не говоря ни слова, Джулиан поднял Рианнон, завернул в теплое одеяло и подхватил на руки. Она не сопротивлялась, у нее не было сил. Он понес ее к хижине, но она прошептала:

— Нет!

— Я просто хочу уложить вас спать.

— Не надо к Рейчел… пожалуйста…

Он все понял. Она не хотела, чтобы сестра Ричарда видела ее состояние. Тогда они вернулись под дерево. Джулиан опустился на мягкий мох, устроив Рианнон у себя на коленях. Ночь была очень теплая, но ее по-прежнему всю трясло, зубы стучали.

— Прошу вас… уйдите… — прошептала она еле слышно.

— Я пытаюсь вас согреть.

— Мое состояние…

— У вас ломка, Рианнон. Надо было аккуратнее обращаться с настойкой.

— Н-нет, это не ломка.

— Это ломка, не лгите хоть самой себе.

— Тогда, пожалуйста, умоляю вас, только не отказывайте… — Она перевела дух и продолжила:

— Дайте мне мой опий. Совсем каплю.

— Нет.

— Я не выдержу!

— Выдержите.

— Вы не знаете, что это такое. Мне больно даже говорить. Не лезьте ко мне со своими нотациями, вас никто не просит нести за меня ответственность… Ну, я вас прошу… Я знаю, что делаю, я взрослая женщина.

— Да, вы взрослая.

— Достаньте мою настойку, это болеутоляющее. Не то меня стошнит сейчас прямо на вас.

— Ничего, такое случалось и раньше.

— Господи, как мне плохо…

Ее била дрожь, она кусала губы и отчаянно морщилась, на лбу выступила холодная испарина, а пальцы скрючились, словно их свело судорогой.

— Я могу себе представить, каково вам сейчас. Это не первая такая ночь, после нее будут другие почти такие же. Но уверяю вас, сегодня тяжелее всего. Вам надо выстоять. Я помогу.

— Н-нет… я н-не могу…

В глазах ее горела такая мольба, что он невольно отвернулся. Он знал, что она хочет вырваться от него. Но у нее не было сил. Их едва хватало на то, чтобы бороться с мучительной болью. Он теснее прижал ее к себе, обернув ноги одеялом. Она вся дрожала.

— Постарайтесь.

— У меня не получается. Мне холодно…

— Я пытаюсь вас согреть.

— Господи, да что вы можете!.. Уйдите, пожалуйста. Вы враг мне…

— Вы правы. И еще какой.

— Пожалуйста, дайте мне что-нибудь, избавьте меня от этого, я умоляю…

— Рианнон, я повторяю, сейчас надо продержаться, терпите, терпите… Дальше будет полегче.

Ее глаза закрылись, но ресницы то и дело вздрагивали.

— Я умру, — вдруг тихо, но твердо сказала она.

— Я не позволю вам умереть.

— Пожалуйста…

Он не понял, что именно она хотела этим сказать. Чтобы он дал ей спокойно отойти в мир иной или чтобы отыскал ее чертов опий. В любом случае Джулиан не собирался делать ни того, ни другого. Он мог лишь прижимать ее к себе, согревая, и говорить ободряющие слова.

Несколько минут они молчали, но затем у нее начался новый приступ. Она склонила голову ему на грудь, а он гладил ее волосы, убаюкивая, как ребенка, и при этом безостановочно шептал на ухо, что она справится, что у нее все получится, но нужно немножко потерпеть, а потом все будет хорошо…

Так продолжалось почти всю ночь. Между припадками Рианнон открыла глаза, почувствовав, как он мягко провел кончиками пальцев по ее щеке.

— Почему? Почему вы это делаете? — еле слышно спросила она.

Джулиан грустно улыбнулся. Он и сам не смог бы этого объяснить. Она предала его, едва не отдав в руки северянам, они находились по разные стороны баррикад. И все же перед ним была молодая женщина. Она безмерно страдала. А он… он нуждался в ее медицинских знаниях, точнее, в том, что ей приписывала народная молва.

Но дело было не только и не столько в этом, хотя он и не мог сказать ей все начистоту. Что бы он ей сказал? Что она слишком красива и он не может позволить ей умереть? Что прошлой ночью он разделил с ней ложе и не отказался бы сделать это еще много раз? Нет, такое не скажешь. Во всяком случае, не сейчас.

— Так почему же?

Он нахмурился.

— Я врач. Мой долг — спасать жизнь людей, всех — мужчин, женщин, солдат и гражданских. Я просто не могу позволить вам умереть.

— Но я не умерла бы…

— Кто знает.

Лишь под утро Рианнон наконец смогла заснуть. А вскоре к щекам вернулся легкий румянец, дыхание выровнялось. Она доверчиво прижалась к Джулиану. Он гладил ее по волосам, задумчиво глядя в пустоту перед собой.