Онлайн книга «Ничто не разлучит нас»
|
– Не стоит, мистер Мак-Келли. – Брент. – Я не стану для тебя позировать, и точка. Он мягко вздохнул и протянул ей левую ладонь. Едва Гейли подала ему руку, он снова, как в баре, переплел свои пальцы с ее. – Сдаешься? – спросила она. – А тебе жаль? – Нисколько. Я отказываюсь позировать. К этому моменту они уже вернулись к двери заведения. Гейли остановила спутника: – Мистер Мак-Келли… Брент, я хотела сказать: ты – великолепный художник. Я никогда не видела таких картин. Они изумительны. Почти незаметно дрогнули уголки его рта. Брент сделал шаг к Гейли, взял ее за руки и, поднеся тонкие пальцы к своим губам, лишь дыханием прикоснулся к ним. Лучше бы он прижег их раскаленным железом – чувства Гейли всколыхнулись с новой силой, сердце отчаянно забилось, дыхание стало прерывистым, а мир опрокинулся… – Благодарю. – Его голос прозвучал слишком сухо. – Но почему же ты не хочешь, чтобы величайший живописец написал твой портрет и увековечил твой образ?! – Я призналась, что мне нравятся твои работы, но не говорила, что ты – Микеланджело. Он добродушно рассмеялся: – У меня еще есть время. – Мистер Мак-Келли, а вы согласились бы позировать в обнаженном виде человеку, который вот-вот набросится на вас? – Но ведь это пока невозможно? – Пока?! – Ну да, пока ты не дала окончательного ответа. – Видите ли, маэстро, вы упускаете важное обстоятельство. – Какое же? – Надеюсь, окончательным ответом я вас разочарую. Не в моих правилах спешить в постель к едва знакомому мужчине. Несколько долгих минут он молчал, а потом выгнул дугой густую темную бровь и мягко проговорил: – А разве я просил об этом? – Да. Уже три раза с момента встречи, – сухо ответила Гейли. – Тогда прости… Хотя я не настаивал, чтобы сразу в постель… На это у меня еще куча времени. А твой окончательный ответ можно отложить… Поживем – увидим, не так ли? Обещаю играть честно. Без дураков. Я – художник. Может, не Микеланджело, но чем черт не шутит. Возможно, я – один из величайших мастеров нашего века? Об этом судить историкам. Послушай, я не буду приближаться к тебе, пока не оденешься. А если тебе вдруг захочется одеться, то что ж… Возможно, пройдет немного времени, и ты почувствуешь отвращение к позированию. – Оказывается, ты еще та штучка! – Гейли заставила голос звучать гневно и презрительно. Странные чувства владели ею. Она никогда не сталкивалась с такой откровенностью и не ожидала подобного от Брента Мак-Келли. – Да, – подтвердил он. – Скажи-ка, ты говоришь такое всем натурщицам? – До сих пор никому. Гейли не уловила в его словах ни капли фальши. Вновь ее тело всколыхнула волна чувственной силы. После этого глупо было отрицать, сколь мощные чувства пробуждал в ней Брент. Она решила держаться подальше от него. Ей только хотелось узнать, сумеет ли остаться свободной в мыслях об этом человеке, если не будет с ним больше видеться. Он казался ей сложнейшей загадкой. Нынешнее общение было недолгим и довольно грубым. А ей по-прежнему чудилось, что они – давно потерявшиеся друзья. Хотя нет. Потерявшиеся влюбленные. Скорее всего он прав, говоря о своих чувствах откровенно и честно. Хотя какие чувства! Обычное яркое, но эгоистическое желание, а она для подобных страстей не годится. Возможно, у нее несколько старомодные правила, и хотя она не ханжа, но предпочитает хорошенько узнать человека, прежде чем перейти к более близким отношениям. У нее есть правило – на первом свидании позволительно лишь дружеское рукопожатие. Ни разу в жизни, даже с Тейном, она не вела себя иначе. Но с Брентом взаимоотношения развивались по-другому. Это ее пугало. Внезапно Гейли захотелось провести рукой по его волосам, почувствовать вкус его губ. О Господи, более того! Она мечтала быть с ним. Прильнуть к нему, доверчиво и беззащитно, вспыхнуть от этого… Познать его. Стоять так же, как те двое на его картине, чьи объятия напоминали о безыскусном чувстве между мужчиной и женщиной, о страстной влюбленности и ответственности, вожделении и надежности, о бесконечной любви, для которой остальной мир – тьма и молчание, которая громаднее Вселенной. Неожиданно она поняла, что все время пристально вглядывалась в его лицо. Брент не отрывал от нее глаз. Гейли поплотнее запахнула его куртку на груди: – Пора. Холодно. – Да, пожалуй, пора. Но ни один из них не сделал ни шагу. Поминутно открывались и закрывались двери «Красного льва». Мимо Брента и Гейли, то пересмеиваясь, то недовольно обсуждая холодную погоду, проходили пары. Время от времени кто-нибудь с любопытством бросал на них взгляд, но они этого не замечали. Вдруг Гейли улыбнулась. Не чему-то определенному, а просто так. Ей нравился Брент, и между ними витали чувства, пробужденные его картиной. – А ты когда-нибудь любил так же? – наконец задумчиво спросила она. – Что-что? – Смоляная бровь удивленно и лукаво приподнялась. Гейли покраснела, решив, что Брент смеется над ее сентиментальностью. Она-то спросила о любви, а он подумал о вожделении. – Нет-нет, ничего… – Извини, это я должен просить прощения. Конечно, ты говорила о картине. «Джим и Мери». – Он замолчал и пожал плечами. – Нет, никогда. Я никогда не был так влюблен. – Но как же… Как тебе удалось передать такое? – Воображение… Надежды… Должно быть, именно так любят по-настоящему. Так ты это видишь? – Я не знаю. – Но наверняка тебе есть что сказать. – Ну и пристал! Да! – Так с тобой такое уже было? – снова спросил Брент, и Гейли заметила, что он держит ее руки в своих ладонях. – Это не твое дело… Его пальцы жестко обвили запястья Гейли. – Говори, было? Она тяжко сглотнула и покачала головой: – Я… Уф! Нет. – С трудом выдавив из себя пару слов и не подняв глаз, она добавила уже мягче: – Было, но не так. Брент улыбнулся, потом рассмеялся, а потом прошептал возле ее уха: – Хорошо. Значит, сберегла себя для меня. Эта выходка заставила Гейли взорваться: – Да ты надутый сукин сын! – «Надутый»? Я протестую. Возможно, немного нахальный, но уж никак не надутый. – Нет, надутый! – Я предпочитаю слово «самонадеянный». – Согласна. Это более точно дорисует твой портрет. Но поверь мне, «надутый» – как раз то, что надо. |