Онлайн книга «Потерявшая сердце»
|
Шесть изб насчитал Дмитрий Савельев в разбойничьей деревне Касьяновке. Правда, считал он не сами избы, а то, что от них осталось — печные трубы и пепелища. Во время войны, когда Савельев сколотил из своей дворни отряд по борьбе с разбойниками и дезертирами, он делал несколько набегов в Касьянов лес, но с самим Касьянычем столкнулся лишь однажды в придорожном трактире. Дмитрий прекрасно знал, что помещик промышляет разбоем, но зато он был не пришлый, не из дезертиров, а сосед, знакомый с детских лет. Они тогда договорились, что Касьяныч со своими ребятами не тронет ни савельевских крестьян, ни погорельских, а тот, в свою очередь, не сунется со своими молодцами в Касьянов лес. Договор хоть и не был закреплен на бумаге, однако соблюдался обеими сторонами строго. Перед самым Касьяновым лесом располагалась маленькая деревушка Погорельских, на окраине которой стоял кабак с покосившейся крышей и грязными окнами. Однажды они с Васькой Погорельским прокутили там целую ночь. Васька после был нещадно бит отцом, с приговором: «Не жри водку на глазах у собственных мужиков, не подавай им дурного примера!» Дмитрий решил расспросить местных крестьян о том, что случилось с Касьянычем и его бандой, а заодно разузнать о Елене. Ведь кто-то да видел, как Цезарь понес ее в этот треклятый лес?! В кабаке оглушительно воняло сивухой, кислой капустой и луком. Тесная грязная комната была набита мужиками до отказа. Громкие пьяные голоса сливались в единый бесконечный гул. Кабатчик, бритый дядька с пышными усами, сразу узнал барина, и, поклонившись ему, спросил: — Освободить стол для вашей милости? Это мы мигом… — Не надо, — остановил его жестом Савельев. — Скажи-ка лучше, — начал он без предисловий, — отчего это вдруг сгорела Касьяновка? И куда подевался хозяин деревни? При слове «Касьяновка» все вдруг разом умолкли. Слышался только свист закипающего за стойкой пятиведерного самовара, закопченного и помятого. — Нам-то откуда знать… — нелюбезно пробормотал кабатчик, отведя взгляд в сторону. — Слушайте, мужики, — обратился Дмитрий к присутствующим, — я вас защищал от Касьяныча и других разбойников, помогите теперь вы мне. Недели три тому назад в Касьянов лес забрела моя… — Он запнулся, но быстро нашелся: — Моя родственница. И с тех пор ее никто не видал. Все по-прежнему молчали. Самовар попросту выходил из себя и уже начинал плеваться кипятком, грозя распаяться. Наконец в углу раздался одинокий хрипловатый голос: — Мы, батюшка, и взаправду ничего этого не ведаем. Невзрачный мужичонка приподнялся с лавки и поклонился барину в ноги. Был он худощав, невелик ростом, косил на оба глаза, отчего его суровое лицо казалось смешным. — А вот на деревне объявился человек, бежавший из Касьянова плена. Может, он чего знает? — Был в плену у Касьяныча? — удивился Савельев. — Был, был. Приполз к нам обгорелый, в кровище весь. Смотреть ажио страх! — Где он? Ведите меня к нему! Мужичонка вопросительно посмотрел на соседей по столу. Те единодушно закивали. — У меня он схоронился, — со вздохом признался косоглазый и добавил с досадой: — Уж и не хвор, кажись, давно оправился, а все на моих харчах проедается… А у меня семья сам-десять… Ребятишек много, а работник я один. В крестьянской избе, куда мужичонка привел Савельева, было душно и угарно. На печи, заняв лучшее место, возлежал незваный гость из Касьянова леса. При виде вошедших он мигом спрыгнул на пол и расправил широкие плечи. Виду него был самый разбойничий. — Тут вот барин до тебя пришел, — робко сообщил мужичонка. По всему было заметно, что он побаивается своего постояльца. Тот почесал пышную черную бороду, которой зарос до самых наглых глаз, и нехотя поклонился Савельеву — чуть-чуть, едва склонив голову. — Пойдем-ка на свежий воздух, дружок, — предложил ему Дмитрий, сразу почуяв удачу. Они вышли за околицу и остановились у плетня, за которым паслась одинокая белая лошадь, пощипывая хилую прошлогоднюю травку, появившуюся в проталинах. Закат выкрасил ее шкуру в розовый цвет, отразился в темных влажных глазах, которые с грустной задумчивостью наблюдали за незнакомцами. — Откуда будешь родом? — поинтересовался Савельев. — Не все ли равно, — бойко ответил тот. — Откуда бы ни был, там меня уже нет. — Как попал к Касьянычу? — Вы что, полицмейстер, мне допрос учинять? — грубо оборвал парень. — Нет, братец, я не полицмейстер, — спокойно сказал Дмитрий. — Я — хуже, потому как вижу тебя насквозь. Это ты крестьянам мог заливать, что был в плену у Касьяныча. Куда там Касьянычу пленных-то брать, когда своим разбойникам жрать нечего? К тому же ты пришлый, стало быть, из дезертиров. А с дезертирами у меня разговор короткий… — Савельев неожиданно выхватил саблю, глаза его налились кровью, брови сдвинулись на переносице. — Разрублю пополам, как свинью к Рождеству! Пискнуть не успеешь! — рявкнул он раскатистым командирским голосом. Разбойник молниеносно грохнулся на колени и взмолился: — Пощади, барин! Не убивай! — То-то же! — Дмитрий спрятал саблю в ножны. — Встань и отвечай. Отчего сгорела Касьяновка? — Подожгли. — Кто ж подпалил этого висельника? — Один из его людей, пришлый. — Дезертир? — Раскольник. — Ишь ты! — нахмурился Савельев. — За что? — Не поделили кое-чего, — неопределенно ответил разбойник. — Где же теперь Касьяныч? — А Бог его знает, — пожал плечами парень. — Исчез со своими ребятами в ту же ночь. — А тебя почему не взял с собой? — Я обгорел, лежал без памяти. Когда очнулся, их уже не осталось никого… — Девушка была в деревне? — внутренне содрогаясь, задал главный вопрос Дмитрий. — Молоденькая совсем, из дворяночек? — Кажись, была, — медленно ответил тот, опасливо косясь на саблю Савельева. — Куда подевалась? — Так из-за нее и вышел пожар. Когда ребята привезли девицу в лес, раскольник назвался ее братом. И она вроде его признала за брата. Он забрал ее в свою избу, а ночью поджег деревню и убег вместе с молодкой… Савельев молча переваривал новость. Может быть, речь идет о какой-то другой девушке? Елена не могла быть раскольницей, и не было у нее брата среди разбойников. Он попросил описать внешность девицы и немедленно получил точный портрет Елены. «Ну, по крайней мере, жива!» — с облегчением подумал Дмитрий и хотел было вернуться к трактиру, где ждал его конь, но вдруг услышал за спиной горячий шепот: — Барин! А, барин? Ты бы взял меня с собой! Савельев обернулся и пытливо сощурился. |