Онлайн книга «Учитель фехтования»
|
Левретку эту нарекли «Зюдерланд», по имени банкира-англичанина, который подарил ее Екатерине, и смерть этой собачки причинила банкиру больше неприятностей, чем любая неудачная финансовая операция. Однажды Зюдерланда, пользовавшегося благосклонностью императрицы благодаря этому подарку, разбудил рано утром слуга: – Сударь, дом окружен стражей, и сам полицеймейстер желает говорить с вами. – Что ему надобно? – спросил банкир и вскочил с постели, испуганный одним появлением полиции. – Не знаю, сударь, дело как будто у него весьма важное, так как, по его словам, он должен говорить лично с вами. – Проси, – сказал Зюдерланд, поспешно надевая халат. Слуга ушел и через несколько минут впустил в кабинет петербургского полицеймейстера Рылеева, [30] по одному виду которого банкир понял, что тот явился к нему с потрясающей вестью. Банкир весьма вежливо принял полицеймейстера и предложил ему кресло, однако Рылеев отрицательно покачал головой и сказал: – Господин Зюдерланд, верьте мне, я в полном отчаянии, хотя для меня и большая честь, что ее величество поручила лично мне выполнить такое приказание, однако жестокость его меня крайне удручает… Вы, вероятно, совершили какое-нибудь ужасное преступление? – Преступление! – вскричал банкир. – Кто совершил преступление? – По всей вероятности, именно вы, поскольку вы должны подвергнуться этому наказанию. – Клянусь честью, никакого преступления я не совершал, я принял русское подданство и ни в чем не виновен перед ее величеством… – Вот потому, что вы теперь русский подданный, с вами и расправляются так жестоко. Будь вы британским подданным, вы могли бы обратиться за защитой к британскому послу… – Но позвольте, ваше превосходительство, какой же приказ дан вам относительно меня? – У меня не хватает духу сказать вам… – Я лишился, стало быть, милости ее величества? – О, если бы только это! – Неужто меня высылают в Англию? – Нет, Англия – ваша родина, и для вас это вовсе не было бы наказанием. – Боже мой, вы меня пугаете! Так, значит, меня ссылают в Сибирь! – Сибирь – превосходная страна, которую зря оклеветали. Впрочем, оттуда еще можно вернуться. – Скажите же мне, наконец, в чем дело? Уж не сажают ли меня в тюрьму? – Нет, из тюрьмы тоже выходят. – Ради бога, – вскричал банкир, все более и более пугаясь, – неужели меня приговорили к наказанию кнутом? – Кнут – ужасное наказание, но оно не убивает… – Боже правый, – проговорил Зюдерланд, совершенно ошеломленный. – Понимаю, я приговорен к смерти. – Увы, да еще к какой смерти! – воскликнул полицеймейстер, поднимая глаза к небу с выражением сочувствия. – Что значит «к какой смерти»? – простонал Зюдерланд, хватаясь за голову. – Мало того, что меня хотят убить без суда и следствия, Екатерина еще приказала… – Увы, дорогой господин Зюдерланд, она приказала… если бы она не отдала этого приказания мне лично, я никогда не поверил бы… – Вы истерзали меня своими недомолвками! Что же приказала императрица? – Она приказала сделать из вас чучело! – Чуч… Несчастный банкир испустил отчаянный вопль. – Ваше превосходительство, вы говорите чудовищные вещи, уж не сошли ли вы с ума? – Нет, я не сошел с ума, но, вероятно, сойду во время этой операции. – Как же это вы, кого я считал своим другом, кому оказал столько услуг, как вы могли выслушать такое приказание, не попытавшись объяснить ее величеству всю его жестокость… – Я сделал все, что мог, никто на моем месте не осмелился бы говорить так с императрицей, как говорил я. Я просил ее отказаться от этой мысли или, по крайней мере, выбрать кого-нибудь другого для исполнения ее воли. Я умолял со слезами на глазах, но ее величество сказала знакомым вам тоном, тоном, не допускающим возражений: «Отправляйтесь немедленно и исполняйте то, что вам приказано». – Ну и что же? – Я отправился к натуралисту, который готовит чучела птиц для Академии наук: раз уж нельзя избежать этого, пусть ваше чучело сделает хоть мастер своего дела. – И что же, этот подлец согласился? – Нет, он отослал меня к тому натуралисту, который набивает обезьян, ибо человек больше похож на обезьяну, чем на птицу. – И что же? – Он ждет вас. – Ждет, чтобы я… – Чтобы вы сию минуту явились к нему. По приказанию ее величества это нужно сделать немедленно. – Даже не дав мне времени привести в порядок свои дела? Но ведь это невозможно! – Однако так приказано! – Но разрешите мне, по крайней мере, написать записку ее величеству. – Не знаю, имею ли я право… – Послушайте, ведь это последняя просьба, в которой не отказывают даже закоренелым преступникам. Я умоляю вас. – Но ведь я рискую своим местом! – А я – своею жизнью! – Хорошо, пишите. Но предупреждаю, я не могу оставить вас одного ни на одну минуту. – Прекрасно. Попросите только, чтобы кто-нибудь из ваших офицеров передал мое письмо ее величеству. Полицеймейстер позвал гвардейского офицера, приказал ему отвезти письмо во дворец и возвратиться, как только будет дан ответ. Не прошло и часа, как офицер вернулся с приказанием императрицы немедленно доставить во дворец Зюдерланда. Последний ничего лучшего не желал. У подъезда его дома уже ждал экипаж. Несчастный банкир сел в него и был тут же доставлен в Эрмитаж, где его ожидала Екатерина. При виде Зюдерланда императрица разразилась громким смехом. Он решает, что Екатерина сошла с ума. И все же бросается перед нею на колени и, целуя протянутую руку, говорит: – Ваше величество, пощадите меня или, по крайней мере, объясните, чем я заслужил такое ужасное наказание? – Милый Зюдерланд, – молвит Екатерина, продолжая смеяться. – Вы тут ни при чем, речь шла не о вас. – О ком же, ваше величество? – О левретке, которую вы мне подарили. Она околела вчера от несварения желудка. Я очень любила песика и решила сохранить хотя бы его шкуру, набив ее соломой. Я позвала этого дурака Рылеева и приказала ему сделать чучело из Зюдерланда. Он стал отказываться, что-то говорить, просить. Я подумала, что он стыдится такого поручения, рассердилась и велела ему немедленно выполнить мою волю. |