Книга Зачем тебе алиби…, страница 32 – Анна Малышева

— У меня нет стабилизатора дрожания рук, я скоро куплю себе «Самсунг-Маджикэм»…

Саша только рукой махнул, впиваясь взглядом в экран. Изображение действительно подрагивало, видимо, Михаил успел поднабраться. Возникло женское потное лицо, потом чья-то рука с рюмкой, потом в кадр вплыли голые черные деревья, ограда с остатками плюща, дорога… По дороге быстро приближалась знакомая машина — новый «Вольво»

Игоря. Послышались голоса: «Наконец-то!», «Собрался!», «Штрафную ему!». Потом один женский голос неуверенно произнес: «А он не один…» Машина остановилась у ворот, пристроившись в хвост красному «Москвичу», тоже, видимо, принадлежавшему кому-то из гостей. Открылась дверца, показался Игорь. Он вылез и вошел в ворота. Теперь камера показывала только его Анжелика видела его бледно-смуглое лицо, сощуренные глаза, светлый твидовый пиджак, купленный совсем недавно…

Игорь подошел к столу, со всеми поздоровался, сел.

Он что-то сказал, но его голос пропал в шуме приветствий и упреков. Потом из машины появилась еще одна фигура. У Анжелики сильно застучало сердце. По дорожке шла высокая худая женщина в белом пальто. Волосы белее пальто, белые, как бумага, как свежий снег или известка. Цвет был неестественный, но эффектный. В кадре оказалось ее лицо, взятое довольно крупным планом.

— Останови!

Этот хриплый голос принадлежал Юре. Михаил торопливо нажал «стоп-кадр», лицо вполоборота застыло на экране. Женщина глядела не прямо в кадр, а куда-то вбок, видимо, на Игоря. Рот ее был полуоткрыт, словно она собиралась что-то сказать.

Высокие скулы, впалые щеки, уверенная и красивая линия шеи и подбородка, смелый макияж. И выражение полной растерянности, так не идущее к этому красивому, жестковатому лицу. Загнанный взгляд. Вопросительно поднятая бровь.

— Это она? — повернулась Анжелика к Юре.

— Да.

— Уверен?

— Сто процентов, она. Тут она еще красивей, чем тогда…

— Вы ее знаете? — удивился Михаил.

— Нет, видел как-то…

— Ну, вы довольны? — Михаил наполнил рюмки коньяком, оглядел собравшихся. — Может, хватит? Честное слово, мне неудобно показывать вам то, что было дальше…

— Ну, еще чего. — Саша выпил, вгляделся в изображение. — Я ее не знаю. Лен, а ты?

Та покачала головой, к рюмке не притронулась.

Анжелика тоже поклялась, что никогда этой женщины не видела.

— Я бы запомнила, — пояснила она. — Лицо интересное.

— Ее можно рисовать, — Юра не сводил взгляда с экрана. — Можно дальше посмотреть?

— Ну, ладно… — Михаил отжал кнопку, изображение ожило, женщина тряхнула своими белыми волосами, посмотрела прямо в камеру, отвела взгляд. Ее усадили за стол. Перед ней поставили бокал, придвинули тарелку. Она ни к чему не притронулась. Изображение снова сильно плясало, Михаил пояснил:

— Я как раз хотел прекратить съемку, и вот тут-то…

Объяснять, что случилось «тут-то», не потребовалось. Послышался голос Игоря — такой отчетливый, словно он был где-то здесь, среди зрителей:

— Ты, сука, чего за мной увязалась?!

Наступила полная тишина — молчали все — ив комнате и на экране. Саша от избытка чувств закурил.

— Поговорить хотела? — Голос у Игоря был сорванный, злой, незнакомый. — Ну, так говори!… Несчастная! Говори, что хотела сказать!

На экране кто-то ахнул — видимо, женщина. Но не блондинка. Теперь весь экран снова был заполнен ее лицом. Видимо, в этот момент Михаил посмотрел на нее, а вместе с ним посмотрела и камера, продолжающая съемку. Женщина сидела с каменным лицом, глядя вбок — на Игоря. Ее ресницы дрожали, губы были плотно сжаты, рот казался нарисованным узким алым штрихом помады. В глазах — изумление и ненависть… Да, ненависть на" столько явная, что Анжелика до хруста сжала руки: вот оно! Вот! Она сама никогда не смотрела на мужа с такой ненавистью, и ей казалось невозможным, чтобы человек вообще так смотрел на другого человека. Эти темные глаза могли прожечь дыру, с этих губ готово было сорваться какое-то слово… Но женщина молчала. Зато Игорь разорялся, и странно — его голос звучал все растерянней.

— Что ты хочешь мне сказать? — орал он. — Что? Хочешь, я тебе все сам скажу?! Сука ты! Сука!

Ты за этим меня искала, чтобы снова услышать?!

Забыла, что ты ..?! Я напомню! Я буду тебе это напоминать, пока ты не сдохнешь! Тварь!

Что-то звякнуло — сперва показалось, что на экране, потом Анжелика услышала тревожный голос Саши:

— Ну, сколько можно!

Лена, оказывается, отключилась в самый разгар Игоревой декламации. Ее глаза были как-то странно закачены под лоб, мужчины пытались влить ей в рот коньяк. Все это происходило под ругань с экрана, на который уже никто не смотрел. Наконец Лена стала дышать спокойней, глубже, открыла глаза.

— Отведи ее в мою комнату… — Анжелика тронула Сашу за локоть. — Пусть лежит.

— Нет, нет, — Лена моргала своими близорукими глазами, смущенная, внезапно помолодевшая от слабости. — Я посижу, мне лучше…

— Она уходит! — крикнул вдруг Юра.

Сперва никто не понял, кто уходит, потом увидели — на экране взметнулись белые волосы, женщина встала из-за стола, так и не произнеся ни слова, и отвернулась. Она уходила к воротам, запахнувшись в свое белое пальто, меся грязь легкими ботинками на квадратных каблуках. За оградой еще раз мелькнули белые волосы, пронеслось еще несколько кривых, бессмысленных кадров, и все исчезла — Конец, — прокомментировал Михаил. — А дальше все равно ничего интересного не было.

Все помолчали, почему-то стараясь не встречаться взглядами. Заснятый эпизод произвел нехорошее впечатление, разумеется, не из-за женщины, а из-за Игоря. Наконец Саша сказал:

— Не знаю, конечно, что она ему сделала, но так с ней обращаться он права не имел.

— Может, она проститутка? — робко предположила Анжелика. — Шантажировала его, он решил отвязаться, поссориться с нею…

— С проституткой так просто не поссоришься, — почему-то очень авторитетно ответил Михаил. — И она не из таких. Чем больше я эту пленку просматриваю, тем лучше вижу — женщина порядочная.

— Почему она молчала? — Это вступил Юра. — Как она стерпела?

— Растерялась, — пояснил Михаил. — Она просто не понимала, что происходит. Знаешь, вообще все нелепо вышло. И мы все молчали, тоже как оглушенные.

— Значит, он с" ней поссорился внезапно? м — встряла Анжелика. — Ведь она с ним ехала в машине столько времени до дачи, и ничего… Иначе она бы давно исчезла. Значит, его только за столом пробило?

— А что, резонно, — Саша разлил по рюмкам остатки коньяка. — Но я все равно не понимаю, как можно так обращаться с женщиной. Тем более с красивой.