Онлайн книга «Коралловый браслет»
|
– Рановато ты себя хоронишь, – поежился отец. Едва притронувшись к чаю, он отодвинул кружку. – У тебя такой прекрасный возраст, двадцать семь! Старуху из себя сделала… Стыдно! – Дело не в том, сколько мне исполнилось лет, – возразила Маша, – а в том, что я чувствую… Они мне очень нелегко дались, эти последние годы. Ну и плечи как-то сами опустились. – Они тебя съели. – Мужчина поморщился, будто от боли, и прикрыл глаза. – Так я и думал! Самую красивую, яркую, талантливую, взяли и сожрали! Использовали и ничего взамен не дали! – Папа! – Вот ты сейчас сидишь и говоришь мне о том, чего им не хватало… – не слушая ее, продолжал отец. – А почему я не слышу, чего не хватало тебе? Они тебя понимали, любили? Чем-то пожертвовали для того, чтобы ты была счастлива? Нет! Они только брали, брали, а когда им казалось, что ты можешь от них сбежать, делали все, чтобы ты подумала, будто у тебя есть любящая семья, и ты оставалась… Ты ведь так похожа на меня, и они тебе этого не простили! – Да перестань, наконец! – Ее голос предательски сорвался, и осекшись, девушка полушепотом закончила: – Обвинять легко, а где ты сам был?! Внезапно замолчав, мужчина некоторое время сидел, ломая стиснутые пальцы. В конце концов, встряхнулся и встал: – И опять ты совершенно права. Но только получается, я вообще не могу ничего с тобой обсуждать. Ты в любой момент можешь заткнуть мне рот этим «где ты был?». – Я постараюсь не затыкать. – Девушка со страхом наблюдала за его движениями, опасаясь, что он обидится и уйдет. Однако отец всего-навсего подошел к окну, распахнул форточку, достал сигареты и закурил. Маша подняла брови – это было что-то новое. Прежде отец не выносил табачного дыма. – Говоришь, у тебя сердце, а куришь, – несмело упрекнула она. – Полгода назад начал, – не оборачиваясь, ответил тот. – Когда Лидочка умерла. – Господи, кто? – растерялась Маша. – Жена твоя?! – Дочка. – У тебя… А я не… Как же… – Девушка заговорила бессвязно, не в силах окончить ни одного предложения. Она привыкла к мысли, что в новом браке отец детей не завел, и даже испытывала по этому поводу некую глубоко спрятанную гордость. Как бы она ни обижалась на отца, все равно оставалась его единственной дочкой. – Я сказал Андрею, когда он последний раз мне звонил… – Отец все еще смотрел в окно, на слабо освещенный фонарями двор. – Он даже не отреагировал. – Я ничего не знала! – выдавила наконец Маша. – Сколько же ей было лет? – Меньше года, – ровным, как будто равнодушным голосом ответил мужчина. – Ее положили на операцию, и операция-то несложная… Таких тысячи делают. Небольшой порок сердца, иногда он даже сам компенсируется, но нам посоветовали не ждать. И вот что-то… Теперь можно долго перебирать – не та больница, не тот врач, не тот момент… Или вообще не надо было ее трогать, пустили бы все на самотек… Дочь молчала, и после паузы тот добавил: – Ирина считает, я виноват. Плохие гены, слишком пожилой отец. Я ей не возражаю, кто знает… И потом, надо же ей кого-то обвинять! Так как-то легче… В общем, мы еще не развелись, но уже вместе не живем. – Это страшно, – проговорила Маша, подходя к отцу сзади и осторожно кладя ему руку на плечо: – Я тебя очень-очень люблю, слышишь? – Она была вылитая ты! – неожиданно громко произнес мужчина и, обернувшись, обнял дочь. Та всхлипнула без слез и прижалась головой к его груди. – Просто удивительно, как она мне тебя напоминала! Он заговорил быстро, словно обрадовавшись, что можно излить душу, рассказывая о девочке, которую Маша никогда не видела, а она, слушая его, не переставала изумляться, как быстро они поменялись ролями. Теперь она соболезновала, забыв о собственном горе, а отец, задыхаясь от душивших его эмоций, настойчиво говорил о своей беде, требуя сочувствия. «Неужели я кажусь ему такой сильной и взрослой? – спросила себя Маша и тут же с горечью заметила: – Да я и есть сильная и взрослая! Он-то это сразу понял, только я сама никак не могу смириться, что детство кончилось…» – Оставайся ночевать у меня, – сказала она, справившись с волнением. – Какой там еще друг… Я сейчас постелю. – Боже мой, Машка, как я перед тобой виноват, – пробормотал отец, отстраняясь от нее. Он снова прятал глаза, будто ему было стыдно за свою слабость. – Пропадал столько лет, не писал, не звонил, а теперь свалился на голову со своим горем… А у тебя свое. Прости. Если можешь… Ей было неприятно, что он говорит о смерти бывшей жены так, будто это его не касается. Однако Маша воздержалась от замечаний. Она видела, насколько он поглощен своей неизжитой болью, и понимала, что в таком состоянии отец просто не в силах изображать чувства, которых давно нет. – Не извиняйся, – попросила она и даже сделала попытку улыбнуться. – На кого я зла, так это на Андрея! Какого черта он молчал?! Все знал, и… Хотя мы мало общались последний год. С тех пор, как у него это увлечение… «Он мог просто забыть – сперва о самой девочке, потом о ее смерти. Он до такой степени влюблен в свою куклу, что потерял чувство реальности. Нечему удивляться! Уж если готов сыграть свадьбу…» – Скажи, пап, как ты относишься к тому, что у него в следующую субботу будет свадьба? – с вызовом спросила она. Мужчина удивленно поднял брови: – Когда ты сказала «скоро», я подумал, через пару месяцев… – Нет-нет, все оплачено, и деньги им не вернут. Они играют самую настоящую свадьбу, с лимузинами, тортом, обедом, салютом и еще не знаю чем… То ли планировались голуби, то ли бабочки, то ли воздушные шары… Зоя у нас модель и чуть не актриса, она очень внимательна к деталям. – Девушка содрогнулась, произнеся ненавистное имя. – Словом, потратились они основательно, и этот день должен им запомниться на всю жизнь. Будет все, как полагается в глянцевых журналах. – Но ты, конечно, не пойдешь? – Ты, надеюсь, тоже? – Маша с нажимом произнесла слово «надеюсь». Отец покачал головой: – Нет, да меня и не приглашали. Все-таки это как-то дико. Он что, конфликтовал с матерью? – Нет, что ты! Он всегда был шелковый. – Как же его невеста сумела настоять… – У него неотразимый аргумент, – вздохнула Маша. – Маму он уже потерял, а если отменить свадьбу, потеряет и любимую девушку. Зачем такие жертвы? – Я думаю, в последний момент он схитрит и заставит ее все отменить! – неожиданно предположил отец. – Он всегда был таким, ползучим дипломатом. Соглашается, мямлит, бормочет какие-то отговорки. А потом берет и все делает по-своему. Помнишь, как его пытались запихнуть на олимпиаду по матема– тике? – Это когда ему было десять лет? – невольно прыснула Маша. – Ну да, он вроде бы даже обрадовался. А в последний момент, уже утром, симулировал приступ аппендицита… Причем прочитал в энциклопедии все симптомы и так изображал перитонит, что даже врачи перепугались! Ах, папа, если бы и теперь все так обернулось! Честное слово, я бы ему все простила! |