Онлайн книга «Изабелла Баварская»
|
Спустя миг на пороге появилась, дрожа от страха, девушка, которую звали. Она без труда различила в голосе своей госпожи знакомую ей гневную интонацию. – Вы разве не слышали, что я зову вас? – сказала королева. – Вас надо всякий раз приглашать дважды. – Прошу прощения, госпожа, но я была… там… с… – С кем? – С молодым человеком, которого вы знаете, которого вы видели и которым вы, будучи так милостивы, интересовались. – Да кто же это? – Перине Леклерк. – Леклерк! – воскликнула королева. – Откуда он взялся тут? – Он приехал из Парижа. – Я хочу видеть его. – Он тоже, ваше величество, хотел вас видеть и просил разрешения говорить с вами, но я не посмела… – Говорят же тебе, пусть войдет. Немедленно! Сию секунду! Где он? – Он там, – сказала девушка и, приподняв полог, крикнула: – Перине Леклерк! Леклерк, едва вошел, бросился к королеве: они оказались лицом к лицу. Второй раз в своей жизни бедный торговец оружием стоял, как равный перед равным, перед гордой королевой Франции. Однажды, несмотря на различие положений, одни и те же чувства уже приводили их друг к другу с противоположных концов социальной лестницы. Только в первый раз речь шла о любви, а теперь – о мщении. – Перине! – сказала королева. – Ваше величество! – отвечал тот, пристально глядя в глаза повелительнице и не опуская своих. – Я с тех пор тебя не видела, – добавила королева. – Так ведь и ни к чему. Вы сказали: если его живым перевезут в другую тюрьму, я должен следовать за ним до самых ее дверей; если его тело погребут, я должен сопровождать его до самой могилы; но мертв ли он, живой ли, я должен вернуться к вам и сказать: «Он там». Королева, они предусмотрели все: что вы можете похитить и пленника и труп, – они бросили его живого и искалеченного в Сену. – Почему же ты, несчастный, не спас его и не отомстил за него? – Я был один, их – шестеро, двое мертвы. Я сделал, что мог. Теперь я надеюсь сделать больше. – Увидим, – сказала королева. – О, этот коннетабль! Ведь вы ненавидите его, не правда ли, ваше величество? И вы хотели бы овладеть Парижем. Так разве вы не пожалуете своей милостью человека, который предложит себя, чтобы взять Париж и отомстить коннетаблю. Королева улыбнулась с тем выражением, кое присуще было лишь ей. – О! – сказала она. – Все, чего ни попросит этот человек… Все, половину моей жизни, моей крови. Только где он? – Кто? – Этот человек! – Я перед вами, госпожа. – Вы! Ты! – вскричала в удивлении Изабелла. – Да, я. – Но каким образом? – Я сын эшевена Леклерка; ночью мой отец кладет ключи от города под подушку. В один прекрасный вечер я иду к нему, обнимаю, сажусь за стол, потом прячусь в доме, а ночью… ночью вхожу в его комнату, беру ключи и открываю ворота. Шарлотта легонько вскрикнула, Перине сделал вид, что не слышал ее, королева также пропустила ее возглас мимо ушей. Подумав, она молвила: – Ну что ж, пускай. – Я сделаю, как сказал, – повторил Леклерк. – Но, – робко проговорила Шарлотта, – вдруг, когда вы будете брать ключи, ваш отец проснется. От этого предположения у Леклерка волосы зашевелились на голове, а на лбу выступил пот. Но тут он положил руку на рукоять кинжала и произнес следующие три слова: – Я усыплю его. Шарлотта снова вскрикнула и упала в кресло. – Да, – сказал Леклерк, не обращая внимания на свою возлюбленную, которая лежала почти без чувств, – да, я могу стать предателем и отцеубийцей, но я буду отомщен. – Но что они тебе сделали? – сказала Изабелла, приблизившись к нему; она взяла Леклерка за руку и взглянула на него с той улыбкой, с какой смотрит женщина, когда ею владеет жажда мести, как бы жестока она ни была и чего бы ни стоила. – Пусть это останется моей тайной, королева, вам нет до того дела. Знайте лишь, что я сдержу свое слово, но вы сдержите свое. – Прекрасно, я слушаю тебя. Ты ведь любишь Шарлотту? Перине с горьким смешком покачал головой. – Тогда золото? Ты его получишь. – Нет, – отвечал Перине. – Может быть, звание, почести? Как только мы возьмем Париж, я назначу тебя его комендантом, ты станешь графом. – Нет, речь не о том, – прошептал Леклерк. – Так о чем же? – спросила королева. – Ведь вы регентша Франции? – Да. – Вы вольны карать, вольны миловать? – Да. – И у вас есть печать, а тот, кто владеет грамотой с королевской печатью, облечен королевской властью, не так ли? – Так. – Вот я и хотел бы иметь такую грамоту, чтобы она отдала в мои руки жизнь, которой я распоряжусь по своему усмотрению, не спрашивая ни у кого на то соизволения, и чтобы даже палач не оспаривал ее у меня. Королева побледнела. – Но это не касается ни дофина Карла, ни короля? – Нет. – Пергамент мне и королевскую печать! – с живостью воскликнула королева. Леклерк взял со стола то и другое и протянул королеве. Та написала: «Мы, Изабелла Баварская, божьей милостью регентша Франции, коей вверено по причине занятости его величества короля управление королевством, уступаем торговцу оружием на Пти-Пон Перине Леклерку наше право на жизнь и на смерть…» – Имя? – спросила Изабелла. – Графа Арманьякского, коннетабля королевства Франции, управителя города Парижа, – сказал Леклерк. – Ах! – промолвила королева, роняя перо. – Но ты, по крайней мере, просишь у меня его жизнь, чтобы убить его? – Да. – И в час его смерти ты скажешь ему, что я забираю у него его Париж, его столицу, взамен моего возлюбленного, которого он отнял у меня? Долг платежом красен; надеюсь, ты скажешь ему? – Прошу не ставить мне условий, – сказал Леклерк. – Тогда никакой печати, – отвечала королева, отодвигая пергамент. – Хорошо, я скажу. – Поклянись спасением своей души. – Клянусь. Королева снова взяла перо и продолжала: – «Уступаем наше право на жизнь и смерть… графа Арманьякского, коннетабля королевства Франции, управителя города Парижа, отказываясь навсегда от нашего права на жизнь вышеозначенной персоны». |