Книга Никогда не заговаривайте с неизвестными, страница 78 – Анна Малышева

Но он не мог двинуться с места. Не мог и не хотел. Он качнулся и потерся лбом о руку, которая все еще держалась за ребро книжной полки.

Вздохнул так, будто ему не хватало воздуха. Если бы он разозлился, ему сейчас было бы куда легче.

Иван снял трубку, послушал.

— Ты испортила телефон, — негромко сказал он, даже не повернувшись к двери.

Муха не ответила. Иван аккуратно положил трубку на место. Вышел в прихожую, оделся, зашнуровал ботинки. Молча открыл дверь, вышел.

Прижал дверь к косяку и прослушал щелчок замка. А потом ушел.

Оружия у него не было. Пистолет он выбросил еще в подъезде. Иван даже не думал об этом — действовал автоматически, следуя правилу, которое когда-то установил Серега. Согласно этому правилу, их не могли бы поймать с поличным, когда они уходили после дела. Разве что в лицо опознают? Но они старались не дать никому такой возможности. Вот и теперь он поступил аналогично.

Стрелял, как всегда, в перчатках, так что за отпечатки пальцев тоже не беспокоился. Того, что по пистолету отыщут торговца оружием в Мытищах, он тоже не опасался. Торговец себе не враг, чтобы сознаться, кому продал оружие. Да и не найдут они его никогда. При себе у него не было ничего подозрительного — ни оружия, ни фотографий последней жертвы, ни каких-либо записей. Ничего, кроме денег — тех, что у него остались после того, как он сделал заначку у матери.

Иван включил свет в машине и, согнувшись, чтобы никто не подсмотрел, пересчитал капиталы.

Две тысячи сто долларов. Он предпочел бы пойти в милицию без этих денег, но ему было некуда их девать. Оставить Мухе? Он решил туда не возвращаться. По многим причинам. Первая — что теперь у него достаточно своих проблем, и связь с преступницей, находящейся в розыске, ему не нужна. Вторая причина — теперь и Мухе было бы опасно фигурировать в деле рядом с Иваном. Ведь он подозревается в совершении убийства. Если зацепят и ее — получится групповое дело. Хватит ей и своих неприятностей. Им надо было разбегаться в любом случае…

"Но не так, — подумал Иван, уже выезжая из двора. — Она решила, что я ушел из-за трубки.

Сейчас наверное, опять плачет. А как я ей объясню, в чем дело? Сам ничего не понимаю…"

Отъехав подальше от дома и проверив, не едет ли кто за ним, Иван припарковался возле большого универсама. Его несколько удивило, что народу вокруг универсама совсем не было. И машин немного. Недавно, проезжая мимо, он наблюдал тут форменное столпотворение. Иван и рассчитывал на толпу, в которой к нему никто не приглядится.

Рядом с универсамом, под козырьком у стены, виднелись телефонные автоматы. На них падал свет фонаря. На его счастье, один из них оказался исправным. Он снова набрал номер матери и едва узнал голос — такой он был больной, старческий.

— Мама, прости, — сказал он.

Мать не ответила, но и трубку не положила.

Иван повысил голос:

— Мам, ты меня слышишь? Прости меня. Я подлец.

— Да… — донеслось до него.

Иван вздрогнул, как от очередного удара. «Вот и получил… — подумал он. — А что обижаться? Сам так сказал».

— Мам, мне что тебе сказать? — спросил он. — Что сказать, чтобы извиниться?

— Правду.

— Какую?

— Правда одна.

— Так вот тебе правда — я этого не делал.

Танька не на моей совести! Неужели можно так думать — даже в шутку?! Я докажу, что не виноват!

— Может быть.

Иван в отчаянии повторил:

— Мама, ради бога, спрячь деньги! Неужели всему пропадать?! Это честные деньги, трудовые, я все расскажу!

— Значит, это все-таки твои деньги?

— Мои, мам, мои.

— Зачем ты лгал про друга?

— Чтобы…

— Чтобы не давать объяснений, верно? — перебила та. — Ваня, ты слишком много скрывал.

Скрывал и скрывался Я живу, не зная твоего адреса, твоей профессии. Не знаю, с кем дружишь, какие у тебя намерения по отношению к своим девушкам… Не знаю твоих девушек. Может, у меня уже есть внуки? А я не знаю.

— Внуков нет… — оторопел Иван.

— Тебе скоро тридцать.

— Ну и что? — Тот с трудом сдерживался, чтобы снова не сорваться. И очень спокойно повторил свою просьбу:

— Мама, спрячь деньги, я прошу.

Помолчав, женщина сообщила:

— Уже спрятала.

— Правда?! Вот молодец! И никому не говори, ладно? А где?

— Нельзя же по телефону.

— Да, ты права… — У Ивана стало куда светлее на душе. Мать, во всяком случае, теперь с ним разговаривала. Она ему помогала.

— Что ты собираешься делать? — спросила она.

— Мам, я сейчас поеду туда, в Измайлово. Надо же все выяснить.

— Опомнись, — сказала она. — Ночь на дворе.

Там никого нет.

И только сейчас он понял, почему вокруг так пусто, темно и безлюдно. Окна универсама не светились, витрины слабо озарялись цветными гирляндами. Приближался Новый год, и все готовились к нему загодя, за месяц. Иван взглянул на часы, высунув руку из кабинки, под свет фонаря.

Половина второго… Глубокая ночь.

— Они дали тебе телефон, мама? Продиктуй.

Я сам им позвоню.

Та назвала номер, он записал его кривыми, торопливыми цифрами.

— Боюсь, что тебя арестуют, — услышал Иван в трубке.

— Я, мам, этого не делал, — ответил он. — Спокойной ночи.

И повесил трубку. Сел в машину и поехал в Танькиным родителям. Поздний час его не останавливал. Он знал, что там никто не спит.

В двери светился глазок. Иван был прав — в этой квартире не спали. Он позвонил в дверь. Спустя какие-то секунды глазок потемнел, и он услышал дикий визг. Иван даже отшатнулся, поднес ладони к ушам. «Бежать отсюда, — мелькнуло у него в голове, — не выйдет разговора…»

Но ему открыли. На переднем плане стояла Танькина мать. За ней — отец и с ним какой-то мужик — плотный, почти квадратный. Иван его видел впервые.

— Убийца! — крикнула мать.

Иван услышал, что и в соседней квартире проснулись — там послышались шаги, и он просто почувствовал, что в глазок на него смотрят. Соседи, конечно, тоже были в курсе дела.

— Спокойно, — сказал Иван. — Дайте войти.

Мне поговорить…

— Убийца! Садист!

Женщина кричала, но даже не пыталась переступить порог и кинуться на Ивана. Мужчины за ее спиной смотрели на гостя в полном остолбенении. Видно было, что никто его не ждал.