Онлайн книга «Никогда не заговаривайте с неизвестными»
|
— Не дай бог… — Муха стиснула виски ладонями, зажмурилась: — Лучше я… Лучше… Дана тронула ее руку и мягко сказала: — Думай не только о себе, но и о ней. Она молодая, у нее вся жизнь впереди. Ее вылечат, и она никогда не прикоснется к наркотикам, если будут деньги на высококлассных специалистов… Ты поможешь ей. Ты ее спасешь… Вот что я предлагаю, если пойдешь и сдашься. А если останешься в этой норе? Сама подумай — надолго ли это счастье? Первый же встречный сдаст, опознает, друзей нет. Тебя возьмут — все, конец… А ей пропадать? — Так и так меня возьмут, — сказала Муха. — И придется давать показания, что меня нанял Жумагалиев. Какая разница — раньше или позже? Лучше позже… Хотя бы поживу… — Нет, лучше раньше. — Почему это? — Первое — тебе гарантирована добровольная явка с повинной. Второе — окажешь помощь следствию, обеспечат лучшего адвоката. Мягкое обращение. Цивильные условия. За все заплатит Жумагалиев. Он максимально тебя выгородит, не получишь большого срока… — Пой, пой… — И наконец… — Дана опять погладила девушку по плечу: — Важно выиграть время. Ему нужно, чтобы ты появилась немедленно. Прямо сейчас. Понимаешь? Тогда он тебе поможет. А если опоздаешь, он уже ничего не сможет сделать, погибнет, и ты с ним — вы же повязаны… — Дана, говори толком — зачем ему нужно, чтобы я вышла? — Лучше тебе этого не знать. Тебя будут расспрашивать, деточка, очень подробно расспрашивать… — Камера, следствие, вонь… — Муха смотрела в пол остановившимися жесткими глазами. — Потом тюрьма. Нары, тухлое бельишко на веревочках. Супчик с овсом. В праздники — картошка. Вокруг всякая гниль, бляди, плановые, бакланье… Куда ты меня посылаешь? Сама-то со мной пойдешь? — Нет. — Так значит, опять буду отдуваться за всех? — Послушай еще, — остановила ее гневное движение Дана. — Жумагалиев даст тебе за это двести тысяч долларов. Или это не цена за такой поступок? Лучше будет, если пропадешь даром? Посмотри на нее! — Дана дернула подбородком приблизительно в ту сторону, где была кровать. — Ей нужны эти деньги! Ей нужна твоя помощь! Она вечно будет тебе благодарна! Ты ей новую жизнь подаришь, а если откажешься — обе пропадете. Сколько у тебя денег? Муха, неизвестно почему, сказала правду: — Восемь тысяч… — Ты смеешься? Даже на лечение ей не хватит! А потом куда она денется? Поедет домой, в Казахстан? К нищим родителям? Туда, где все будут в нее тыкать пальцами — валялась по московским постелям, кололась, сестра у нее по второму разу сидит? Или вам и без того сладко? — Я, конечно, ее люблю… — сказала Муха, глядя на постель. — Но… Это слишком. Нет, это слишком… — Значит, не хочешь? Муха встала, подошла к постели и, взяв Алию за подбородок, повернула лицом к себе. Алия поглядела на нее и заулыбалась. — Скажи что-нибудь, — попросила Муха. — Ты меня видишь? Узнала? Алия что-то прогудела. В ее глазах застыло блаженное выражение новорожденного младенца. Муха отпустила ее и в ярости обернулась: — Она рехнулась! — Нет, нет… — Она меня не узнает! — Дай ей немного времени… Она даже меня узнает, что уж говорить о тебе… — Они били ее. Я уверена, что ее били по голове. Она стала дурочкой! Что они делали с ней все это время? Ведь прошел почти год! — Она… Зарабатывала для них деньги. — Как?! — Как могла. Приспособить ее к торговле наркотиками не могли — боялись выпустить из дома. На той квартире была малина. Там она и оставалась до последнего момента… — Она… — Она была проституткой. — Господи… — Муха в ужасе смотрела на сестру. — Кто же польстился на такое?! На нее страшно смотреть! Ты врешь! — Я не знаю, конечно, как она теперь выглядит… — тихо ответила Дана. — Но знаю одно — тем, кто ею пользовался, было все равно, как она выглядит. Была бы женщина, а она женщина. — Где Толгат? — резко спросила Муха. — Я согласна на твое предложение, слышишь? Но пусть мне сперва отдадут Толгата! — Толгат учится в Америке, отец его тебе не отдаст. Требуй чего-нибудь другого. — Мне нужен Толгат. — Слушай, это глупо. Ведь не он сделал ее проституткой. — Он ее первым затащил в постель! Он ее посадил на иглу! — Она могла не идти с ним в постель и не садиться на иглу, — грустно ответила Дана. — Она сама сделала выбор… Все мы когда-нибудь ошибались, наказывать Толгата за ее ошибку несправедливо. Ты его ненавидишь, я знаю, но он совершенно ни при чем. — И его дружки тоже будут ни при чем? — Я поговорю об этом с Жумагалиевым. Дружки Толгата ему не дороги. — Да, поговори с ним! Ведь он тебя трахал, пока ты была здорова! Может, он примет во внимание просьбу бывшей любимой женщины? — с издевкой произнесла Муха. В этот миг она ощутила на своей руке прикосновение ледяных пальцев. Вздрогнула, взглянула на постель. Алия, с трудом приподняв отекшие веки, смотрела прямо ей в лицо и пыталась взять за руку. Муха не выдержала. Она опустилась на колени перед постелью, сжала пальцы сестры, ткнулась головой в подушку и замерла. Алия пробормотала: — Муха, Муха… Та подняла голову и отрывисто спросила: — Кала калай? [2] . — Жаман… [3] . Дана вытянула шею, прислушиваясь к этому, почти беззвучному разговору. Но Алия быстро замолчала, облизывая губы. Видно было, что она с трудом выходит из транса. — Она понимает, — сказала Муха. — Она все понимает, — подтвердила Дана. Муха отошла от постели, предоставив Алие возможность отдохнуть. — Есть у тебя сигареты? — спросила она. Дана встала, с улыбкой прошла вдоль стенки, нашарила пачку в старом, полуразрушенном буфете. — Вот. А спички на подоконнике. Муха закурила, еще раз подошла к постели. Алия спала. — Как Жумагалиев передаст ей деньги? — спросила она. — Ты согласна? — Я спросила, а ты отвечай. |