Онлайн книга «Привидения являются в полдень»
Вдруг Катя остановилась. «А почему я говорю, что забыла о ней? — поймала она себя на мысли. — Почему у меня такое чувство, словно о ней забывать нельзя? Да потому, что она — У-фим-це-ва! На „У“! Она будет следующей! Он начал с Ардашевой, потом Вальковская, да, Вальковская, а не Салахова, потом Напалкова… Лена не меняла фамилию, чисто журналистская черта… Потом следовал Мищенко, то есть Дима… Но он не в счет, он мужчина… Потом — Оля Уфимцева. Потом… потом — я. Катя Фомина. „Ф“. Последняя фамилия в нашем коротком списке. Больше убивать некого…» Она снова стояла неподвижно и смотрела на окно. Дождь кончился, а мысли шли сплошным потоком, стучали в виски не хуже любого ливня: «Я уверена, что он убивает по списку… По списку в журнале французского языка. Именно французского языка, а не общего журнала. Потому что в общем журнале после Иры следовали фамилии на „Б“. Я помню Юльку Богуславскую, Быченко Динку… А после Лики до Лены — от „В“ до „Н“! Так было по крайней мере восемь фамилий! И вспоминать не надо… Нет, это именно французский журнал. Именно французский… Именно…» Она вдруг бросилась в комнату, где спал Дима. Схватила его руку и сжала ее в своей. Дима ойкнул и подскочил: — Кто?! — Да я! Я! — Катя быстро зажгла светильник, и Дима сморщился, заморгал ресницами. Вид у него был заспанный и ошалелый. — Господи, что еще?! Опять кошмар приснился?! — Послушай, не сердись… Но эту ночь тебе суждено провести без сна! Потому что, если я тебе сейчас расскажу, до чего додумалась, ты и вправду больше не уснешь! — Катя присела рядом с ним. — Ты помнишь, как мы были записаны в журнале по французскому языку?! Ты же помнишь, какой у нас был странный порядок фамилий? Дима посмотрел на нее совсем уже дико и моргнул в последний раз. Потом его черные глаза навыкате посерьезнели и перестали быть сонными. — Представь себе — не помню… — ответил он, помолчав. — А что? — А я думала — ты догадался, — разочарованно протянула она. — Вид у тебя был такой… А жаль. Потому что, если не одна я поняла это, значит, это действительно что-то значит… — Да что поняла? — Послушай… — Она пригнулась к нему и взволнованно зашептала, словно кто-то мог их подслушать: — Ардашева, Вальковская, Напалкова… Вот как шли фамилии! Одна за другой! И между ними ничего не было! — То есть? — Никаких других фамилий! Понимаешь, в общем журнале между ними были фамилии, и сколько хочешь, но именно в журнале по французскому — ничего… И убиты были они именно в такой последовательности! — Боже мой… — Дима наконец встрепенулся. Он сел, нашарил на столике рядом с кроватью сигареты, закурил и снова уставился на Катю. — Ты это серьезно? — Да что за вопрос — конечно, все так и было! При чем тут — серьезно?! — Ты не возмущайся… Погоди, это надо обдумать… Если ты права… — Я права! — Ты всегда права… — заметил Дима и пыхнул сигаретой. — Но в таком случае ты раскрыла тайну… — Вот и я так думаю! Пойми — кто-то, кто знал, как мы были записаны в журнале… — Не торопись… — Дима сосредоточенно курил, и сигарета в его зубах сокращалась на глазах. Пепел падал прямо на постель, но он этого не замечал. — Тут главное — не торопиться… Иначе мы можем обвинить не того, кто нам нужен… Но Катя не находила себе места, она расхаживала по комнате и думала вслух: — Завтра я еду к следователю! Это необходимо ему сообщить! Можно молчать пока про мужа, но про журнал я ему скажу… — Я тоже еду к следователю — подал голос Дима. — Я как-никак тоже был в этом списке… — Да. — Катя остановилась и повернулась к нему. — Но тебе-то ничего не грозит! — Почему это? — прищурился Дима. — Ты так уверена, что он не заинтересуется мной? — Ты — мужчина! — Ничего себе — аргумент… Нет, ты сама подумай — ты ведь сузила круг поисков… И если предположить, что подобное совпадение очередности — не случайность, тогда ему все равно, кто будет перед ним — мужчина или женщина! Главное — соблюдать очередность, убивать по нашему школьному списку! Вслед за Леной был я… Я теперь все вспомнил. Напалкова, Мищенко. — Он слегка поклонился. — Потом некая девушка с вечно опущенной головой… — Оля Уфимцева… — нервно напомнила Катя. — Если она еще жива… — Конечно, жива, ведь сейчас будет моя очередь! — обидчиво сказал Дима. — Не забывай — ты сама изменила принцип! — А что он снимет с тебя?! Семейные трусы?! — возразила Катя. — Ты не забывай — он маньяк! Ему нужна женщина, женщина, понимаешь?! Он не просто убивает, он иногда насилует — это что?! — Маньяк-бисексуал! — предположил Дима. — Только почему он вцепился в наш школьный журнал? Как-то это дико получается… — Это получается, что он знал нас со школы! — возразила Катя. — И дикого тут ничего нет! Это вполне можно предположить… Нет, прав был следователь! Он всех нас знал, раз уж знал такие подробности, как наша очередность в журнале французского языка… — Же сюи ля! — вдруг сказал Дима. — Нам надо говорить ему: «Же сюи ля!» Как Шороху. Он ведь делает нам перекличку… Катя медленно подошла к нему и присела рядом на постель. Взяла его руку. Дима изумленно поднял брови: — Что с тобой? У тебя такой вид, словно ты увидела привидение. — Дай мне по голове… — попросила Катя, впрочем, не слишком горячо. Дима проигнорировал это предложение и заглянул ей в лицо: — Слушай, ты не в обмороке? Совсем белая… Может, тебе чего-нибудь дать? — Я повторяю — дай мне по башке! — Катя глубоко вздохнула и отпустила его руку. — Шорох, Димка, Шорох! Это Шорох! — Ты обалдела?! — А кто же еще?! — Катя теперь говорила быстро и горячо. — И мне, именно мне надо было догадаться! Его нездоровое пристрастие к девочкам! Его любовь к нашим потным одежкам в раздевалке! Его вечные любезности, его щупальца! — Что его? — переспросил потрясенный Дима. — Щупальца! Его руки! Он всегда норовил пощупать за какое-нибудь место… И Лика! Лика! Единственная, кто был изнасилован перед смертью! А в школе именно ее он клеил больше всех! — Нет, это бред… — Дима покачал головой, не сводя с Кати глаз. — Ты перенапряглась. Сперва у тебя твой муж — маньяк, потом Шорох — убийца… Надо как-то остыть и спокойно обдумать… Мне не кажется, что Шорох был способен на что-то подобное… — А мне кажется! Я уверена! — Господи, да почему именно он?! Почему не любой другой учитель, в конце концов?! — Да почему-почему! Потому же, почему убивали не по списку в общем журнале, а по французскому списку! Потому что это Шорох! — Знаешь что? — рассердился Дима. — Ты свою уверенность оставь пока при себе! Кто-то мог просто узнать, как мы были записаны, и тогда… |