Онлайн книга «Привидения являются в полдень»
— Ну что вы… Я ведь не ради кофе к вам приехала, — улыбнулась Катя. — Кстати, как вы относитесь к тому, чтобы перейти на «ты»? Все-таки мы вместе учились… а как-то странно называем друг друга, как на дипломатическом приеме! Катя надеялась этим снять какое-то напряжение, которое она ясно ощущала в воздухе, но Оля, казалось, ничуть не обрадовалась ее предложению. Она только слегка подняла брови, потом опустила их, слегка сощурилась и спокойно сказала: — Хорошо. Давайте на «ты». — Ты как поживаешь? — нелепо спросила Катя. Ее все больше обдавало холодом, который так и веял от этой девушки. Если Оля и изменилась внешне, стала более привлекательной и ухоженной, то ощущения от общения с ней остались все те же — казалось, что она только и ждет, чтобы ее собеседник замолчал и вообще исчез из ее поля зрения. Теперь Катя действительно узнавала ее. Оля ответила очень сдержанно: — Спасибо, все нормально. — Ты вышла замуж? — Да. — Оля немного помолчала, словно обдумывая, не ограничиться ли этим ответом, а потом все же расширила его: — Несколько лет назад. У меня теперь другая фамилия, Логиновская. Мой муж создал маленькую мастерскую по ремонту холодильников. Я у него бухгалтер. Правда, работаю неполный день — просто когда это нужно… А ты? Вышла замуж? — Уже успела и выйти, и почти развестись, — ответила Катя. — И похоже, скоро выйду опять… Да ты ведь знаешь моего будущего мужа! — Вот как? — поинтересовалась Оля. — Кто же он? Кто-то из школы? — Ну да. Ты помнишь такого Диму Мищенко? Он был с нами в одной французской группе. — Нет, — быстро ответила Оля. — Я такого не знаю. — Ну как же… Его не заметить было невозможно! Такой веселый чернявый парень, всегда в движении… — Нет, не помню такого… Катя вздохнула и перешла к другой теме: — А Шороха ты помнишь? — Кого? — вежливо удивилась Оля. — Кого-кого? — Нашего учителя французского. — Катя сказала это так же вежливо и сухо, даже подчеркнуто вежливо и сухо. Оля начинала ее раздражать. «За кого она меня принимает, в самом деле? — злилась Катя. — За свою горничную? За надоедливую любопытную сплетницу?» — Ах, учитель французского… Постой-ка, это тот самый, который был арестован? — Да. Ты ведь знаешь об этом? — Да. Только я не знала, что вы его звали Шорох. Это ее «вы звали» прозвучало так подчеркнуто отчужденно, что Катя сразу поняла — для этой женщины не кончились ее обиды школьных лет и даже, может быть, стали еще болезненней. «Кто знает, какой след в ее жизни оставила наша травля? — спросила себя Катя. — Может быть, более значительный, чем я думала…» — Знаешь, Оля, о чем я хотела тебя спросить… — неожиданно сказала она. — Я ведь помню, как к тебе относились в школе… — Как ко мне относились? Какой холод, какая вселенская сушь были в ее голосе и в ее глазах! Катя даже поежилась и подумала, не уйти ли ей теперь же. Но она не двинулась с места. Несмотря на то что Оля так с ней держалась, Катя чувствовала, что разговор отнюдь не окончен и даже, может быть, будет интересным. — Ну, как к тебе относились… Лика, если ты помнишь, кто это такая, тебя травила. Верно? — Лика? Такая рыжая? — Да. Она и вообще-то не отличалась деликатностью, но почему-то тебя ненавидела. И мне теперь совершенно непонятно — почему? — А мне понятно, — ответила Оля неожиданно горячо. — Я ведь пришла к вам из другой школы, в середине года. Меня никто не знал, никто не захотел со мной познакомиться. Наверное, никому не хотелось тратить на меня время — ведь все равно скоро выпуск и мы никогда больше не увидимся. Это все было мне понятно, но не в этом было дело. А дело было в том, что во мне она нашла совершенно идеальный объект для издевательств. Ведь за меня никто не захотел бы заступиться! Никогда не заступался никто! Вот она и старалась… Я тебе поверю, что она травила меня без всяких причин. Может быть, она даже незлая женщина. Но мне это все равно. — Она ведь умерла, — тихо сказала Катя. — Ее задушили. — А я это знаю, — резко ответила та. — Это, конечно, повод, чтобы поговорить о справедливости, которая восторжествовала. Но не я ее задушила, и не мне об этом говорить. — Оля… — Катя старалась подавить в себе возмущение, вызванное ее словами. — Оля, я понимаю, ты на нас на всех очень зла… И ты имеешь на это полное право. Только не надо так говорить. — Да, я же совсем забыла! Вы ведь дружили все вчетвером! Прости. «Говорила, что ничего не помнит, а то, что мы дружили вчетвером, хорошо усвоила… — подумала Катя. — Ну что за странная личность!» А Оля тем временем продолжала: — Если я правильно поняла следователя, задушили Лику, потом еще ту блондинку… — Иру, — машинально вставила Катя. — Да, Иру, и еще одну девушку… — Которая не сделала тебе ничего дурного. — Вот как. Пусть ничего. Никто мне ничего не сделал, совершенно ничего. И незачем говорить об этом. И вообще — зачем ты меня расспрашиваешь, кого я помню и что об этом думаю. Я ничего не думаю, мне все равно. — Тогда, наверное, мне лучше уйти… — Катя сделала движение, чтобы подняться. — Спасибо за кофе. И прости за мой неожиданный визит. Я вижу, что тебе неприятно все, что касается школы… Только я-то ничего тебе не сделала. Я тебя не травила. Прости, если я ошибаюсь. — Не надо. Сядь! Голос Оли прозвучал так резко, почти грубо, что Катя удивленно уселась обратно в кресло. Эта женщина пугала и поражала ее все больше. Ее порывистость, переходы от язвительности к угрюмой неразговорчивости очень интриговали Катю, но она совершенно не знала, как следует с ней обращаться. И поэтому она просто села и взяла в руки чашку с кофе, к которому до этого даже не притронулась. Оля пошарила на нижней полке столика, достала пачку сигарет, протянула ее Кате. Та отказалась, тогда Оля закурила и уставилась на свои колени. Так она просидела почти минуту в полном молчании. Потом сказала: — Прости и ты меня. Зачем я так с тобой говорю? Ты совершенно права — не стоит придавать всему этому столько значения… И ты еще решишь, наверное, что я очень рада, что их всех поубивали. Вовсе нет! — Да я так не думала, — солгала Катя, хотя очень даже думала так. — Перестань, я знаю, что говорю… Конечно, я веду себя глупо. Не могу даже слышать об этой проклятой школе. Но ты мне ничего не сделала. Ты меня просто не замечала, а за это нельзя винить. Просто я была неинтересна тебе, вот и все. Такое с каждым может случиться. В сущности, я могу даже сказать, что ты была мне хорошей одноклассницей. И Лена, так ведь ее звали? Лена тоже. Кажется, она тогда собиралась поступать на журфак? |