Онлайн книга «Отель последней надежды»
|
— Тебе, Боря, давно пора вставить! — Чего?! — Шутка такая, — сказал Максим мрачно и вышел из комнаты. Над входом в дежурную часть горел прожектор, и ребята стояли возле «Волги», разговаривали ночными голосами, которые далеко разносились по улице. Рация трещала и хрипела, ничего не разобрать. Было тепло, пахло тополями и подсыхающим асфальтом. Наверное, поливалка недавно прошла. Самое для них, для поливалок, время. Утро скоро. — Макс, ты чего застрял? Поехали, поехали уже! — А что за труп? Криминальный? — Ах.., его знает! — Ну криминальный, конечно! Был бы не наш, его бы давно труповозка забрала! — А какой я сон видел, — поделился Максим Вавилов и полез в карман за сигаретами. — Про щуку в паровозе. Никто не обратил на него никакого внимания. — Мужики, ну чего вы стоите-то, мать вашу так? Мне Ерохин уже третий раз дал по мозгам!.. И дамочка опять звонила!.. — Да мы идем уже! — Да отвяжись ты, Боря!.. — Мужики, а я в отпуске с понедельника. — Подписали?! — Сам не верю! Я думал, усиление это, то, се — ни за что не подпишут. И я ему говорю: ну, това-арищ полковник, ну войдите в мое положение, у меня жена, теща, а вы меня не пускаете!.. А он мне… — Уйду я от вас, — сказал Максим Вавилов, задрав щетинистый подбородок к темному небу, которое над домами уже синело, а над дорогой казалось темным, плотным. — Энвепе в школе преподавать! Он взгромоздился на переднее сиденье «Волги», рядом с водителем Серегой, который с места в карьер начал рассказывать про свои шесть соток и про то, как в прошлом году жена собрала с одной грядки ведро баклажанов, а в этом на спор с соседкой собирается снять столько же красного перца. А соседка ей — перец в наших широтах не растет! А жена соседке — это вы растить не умеете! Нужно не лениться, а еще в феврале… А соседка на это — да чего в феврале, когда в августе как пить дать заморозки будут, и весь лист чернотой побьет! А жена в ответ — надо по лунному календарю сажать, и тогда до заморозков успеет вызреть, а если не успеет, то заранее снять и под кроватью разложить или еще в какое место, лишь бы темно и сухо… — Серег, — перебил Максим Вавилов, его качало на сиденье, фонари качались перед глазами, и то ли от Серегиных баклажанов, то ли от недосыпа было тошно. И мужики на заднем сиденье перебрехивались вяло, смолили какую-то махру, от которой еще больше мутило. — Серег, вот ты мне скажи как на духу… Нет, как перед проверяющим из главка… — Типун тебе на язык, Макс! — ..зачем тебе ведро баклажанов? Водитель посмотрел на него, как инквизиторы на Галилея, в момент утверждения им, что Земля вертится. — Как зачем?! А зимой чего мы жрать будем?! — Баклажаны? — И баклажаны! И перчик, и картошечку, и огурчики, и помидорчики маманя солит, пальчики оближешь, и лечо варит, а из смородины вино делает, женский пол очень его обожает, а тесть на калгане водку настаивает, так ее под огурчик, да под картошечку, да судачка — у нас их алкоголики-браконьеры носят!.. А еще… — Я жрать со вчерашнего дня хочу, — мрачно заявил Максим Вавилов. — Только баклажаны можно на базаре купить, а ты каждую пятницу по четыре часа в пробке стоишь, до своих Луховиц как раз, а потом еще в воскресенье четыре часа пилишь в Москву! Оно тебе надо? Святая инквизиция стала потихоньку наливаться праведным гневом. — А тебе чего, не надо, Макс? Ты чего, богатый, что ли, на рынке баклажаны ведрами покупать?! — Да они в августе не стоят ничего! — А я все равно не миллионер, чтобы на базаре ведрами покупать! И потом, свое самое лучшее, с грядки, свежее! А откуда я знаю, чем там этот урюк, который продает, свои баклажаны поливал! А мы только навозцем, только свежим, земля — хоть ложкой ешь, а ты говоришь — на базаре!.. — Да я не говорю!.. — Ну и молчи, раз ни черта не понимаешь! Полстраны своими шестью сотками живет, а этот выискался, не надо ему!.. — Да я молчу. — Ну и молчи. — Мужики, мужики, — вступил с заднего сиденья лейтенант Бобров. — Приехали уже. Серег, ты куда попер?! Здесь направо надо было! — А чего он ко мне вяжется! — Вавилов, не вяжись к нему! — Пойду энвепе преподавать. Команда газы! Противогазы на-деть!.. — Давай тут двором, Серег! До утра, что ли, будем кататься! — Пусть теперь Вавилов на праздники закуску таскает! Раз ему не надо! На базаре покупает и таскает! А вы жрите что дают!.. — Стой, стой, Серег! Вон, видать, и дамочка ненормальная обретается. — Где? — А под фонарем! Под фонарем и впрямь мыкалась какая-то одинокая сутулая фигура, дамочка или нет, отсюда было не разобрать. «Волга» фыркнула в последний раз и остановилась. Приехали. — Слышь, Вавилов, а зря ты так про Серегины баклажаны!.. Старший оперуполномоченный обреченно махнул рукой на коллектив и выбрался из машины. Выбрался не спеша, очень лень ему было, да и надеялся он, что хоть эта ночь как-нибудь без трупов обойдется, а тут — начинай все по новой! — Что вы так долго ехали?! — заговорила издалека сутулая фигура. Голос женский, значит, и впрямь, ерохинская дамочка. — Сколько можно! — Если там у вас труп, — сказал Максим Вавилов громко, — значит, можно не торопиться! Куда теперь торопиться-то? — Послушайте, я тут стою одна уже два часа, и мне страшно, и уйти я не могу, а вы говорите… Максим Вавилов перестал потягиваться и стремительно приблизился к дамочке. Он умел передвигаться очень быстро. Когда хотел. Приблизившись, сунул ей под нос удостоверение. Она отшатнулась от неожиданности. — Майор Вавилов. Документы ваши, пожалуйста. — Ах, ну какие у меня документы среди ночи! Хотя паспорт, по-моему, я брала. Или не брала, что ли?.. Да-да, вот он!.. Мужики выходили из машины, хлопали дверьми и громко разговаривали. Дамочка тревожно заглядывала Максиму за плечо и прислушивалась. Он изучал ее паспорт. Тополя шелестели, скоро пух полетит, не продохнешь тогда. |