Онлайн книга «Дом плоти»
|
Боже, как высокопартно! — Вы сказали, что я должен просмотреть отчеты польской полиции… — Ну и что? Просмотрел? — Да… — Логан сообразил, что совершил ошибку, но слова уже слетели с губ. — Прекрасно, значит, теперь ты можешь заняться чем-то другим, верно? — Я… Стил погрозила ему пальцем: — Помнишь золотое правило, сержант? Начальство… Зазвонил телефон, и Логан живо схватил трубку, лишь бы отделаться от Стил: — Слушаю! Вопреки ожиданию, это был не Колин Миллер. — Эй, ты где? Я уже давно тебя жду! — Ждете? — растерянно переспросил Логан. — Кто это? — насторожилась Стил. — Фолдс. — Снова в трубку: — Я не понимаю, сэр. Где… — В аэропорту Абердина. Ты должен был встретить меня в одиннадцать. — Разве? — Инспектор Стил уверила меня… Логан отодвинул трубку от уха и сказал, обращаясь к Роберте: — Огромное вам спасибо. Она равнодушно пожала плечами. — Я постараюсь приехать побыстрее. — Это уже адресовалось Фолдсу. Через сорок минут Логан выехал на дорогу, ведущую к Терриффу. Фолдс сидел на переднем сиденье, его чемодан лежал в багажнике. Физиономия начальника полиции выглядела так, будто над ней кто-то хорошо потрудился. Синяк на лбу уже начал светлеть: по краям темно-пурпурный цвет поменялся на зелено-желтый; на щеке ссадина; к тому же Фолдс явно не брился пару дней. — Не ожидал, что вы так скоро вернетесь, сэр. — Поверить не могу, что она не передала тебе мое сообщение. — Она несколько увлеклась… э… расследованием. — Чертова баба! — Если вы не возражаете, сэр, я бы хотел спросить… — Логан кашлянул. — Вы выглядите слегка… Э… то есть я не об этом. Я звонил вам, когда мы узнали Ковальчика на пленке, но мне сказали, что вы взяли два дня отгулов… — Знаешь, — вместо ответа произнес Фолдс, разглядывая пробегающие мимо поля в солнечных веснушках, — я слышал, ты ловко разобрался с делом Лейта. Впечатляет. — Вся команда работала… — Ну разумеется. Однако у каждой хорошей команды должен быть лидер. И я, признаться, удивился, что инспектор Стил не стала преуменьшать твои заслуги. — Она вовсе не такая плохая, как все говорят. Это было не совсем правдой, но Фолдсу не следовало знать деталей. У начальника полиции зазвонил телефон, и он погрузился в разговор о штатной политике и статистике Министерства внутренних дел. Весьма скучная тема. Логан перестал прислушиваться и задумался о куда более важных вещах: что бы купить к чаю, увидит ли он когда-нибудь еще голую Джекки, нельзя ли сослаться на понос и не идти на свадьбу брата? И еще: что случилось с Кэтрин Дэвидсон? Как явствовало из ее биографии, она работала в столовой в школе своего сына. Любила лошадей — при первой возможности ездила кататься в Парк Хейзлхед; хотела отправиться в отпуск в Испанию; мечтала открыть пансион Ьad&Ьгеакfast… И никто больше не слышал о ней с той самой ночи, когда погибли Шарон и Ян Маклафлин. Если хочешь избавиться от мяса, да еще в большом количестве, есть места куда более подходящие, чем школьная столовая, и… кто знает? — …себя с ананасом. Какие, однако, люди, а? Логан оторвался от дороги взглянул на Фолдса: — Простите, сэр? — Не обращай внимания, наверное, мне не стоит жаловаться на своих подчиненных. — Фолдс сунул телефон в карман; они уже ехали через Террифф. — Как же я по всему этому скучаю: расследовать дело, а не сидеть за столом или жать руку какой-нибудь шишке. Он проследил, как исчезает россыпь домов из красного песчаника и серого гранита. — Знаешь, — сказал он, касаясь стекла, — я ведь вырос в таком вот городке… Машина свернула к скотобойне «Алаба». Фолдс уставился на большую улыбающуюся хрюшку в фартучке: — Так вот здесь всё и происходило? Большая часть журналюг уже разошлась, но кое-кто из наиболее упертых репортеров остался. Они немедленно окружили полицейских. — У вас есть подозреваемые? — Будет ли снесена скотобойня «Алаба»? — Ответственность за убийства несут поляки? — Как вы относитесь к заявлениям, что это попытка свалить вину на этнические меньшинства? — Останки скольких тел удалось идентифицировать? Ожидая, пока охранник откроет ворота, Логан держал рот на замке, предоставляя возможность отдуваться Фолдсу, затем они проехали к офисной пристройке. — Гм… — поморщился начальник полиции, выходя из машины, — запах тут… любопытный. Вроде как жирный отбеливатель… Секретарша директора скотобойни предложила им кофе. — Мистер Дженкинс будет через минуту. Мистер Дженкинс оказался седовласым мужчиной лет пятидесяти с хвостиком и брюшком, которое тянуло на шестимесячную беременность. Он провел их наверх, в кабинет на втором этаже, окна которого выходили на парковочную стоянку. — Я сорок лет занимаюсь этим делом, сорок! И что теперь? — Он сел за стол, заваленный бумагами, и жестом предложил гостям расположиться в кожаных креслах напротив. — Цены у нас упали еще до того, как все это закрутилось. Можете себе представить, что делается сейчас! И я не вижу выхода… — Он ткнул в стол коротким пальцем. — На этом месте с незапамятных времен стояла скотобойня. В смысле, еще с шестнадцатого века. Когда я был маленьким, в Шотландии в каждом маленьком городе была своя скотобойня. Туши разрезали пополам, укладывали на платформы, накрывали брезентом и отправляли в Лондон. Тогда даже рефрижераторных вагонов не было. И разве кто-нибудь умер от пищевого отравления? Ничего подобного! Теперь же фабричная заморозка, правила Евросоюза и куча санинспекторов… — Если вас это утешит, — понимающе кивнул Фолдс, — в полиции примерно такая же картина. Чихнуть нельзя без регламентирующих документов. Но вам, по крайней мере, разрешили открыться, ведь так? Дженкинс нахмурился: — Да, с завтрашнего дня. Но вы не поверите, через какие обручи нам пришлось для этого прыгать! Удвоенное число охранников, и еще мне в штат навязали какого-то идиота из саннадзора на полный рабочий день. Догадайтесь с одного раза, кто будет им всем платить? Я, вот кто. — Он взял со стола бумаги и помахал ими. — Теперь от нас требуют определять принадлежность каждой кости! Теперь мы обязаны стерилизовать каждый нож! Как правило, обрабатывали пятьдесят-шестьдесят туш в день. А сейчас при лучшем раскладе едва ли тридцать пропустим… Вы представляете, как это скажется на наших доходах? Эти гады заставили нас утилизовать всю имеющуюся говядину и всё, что хранилось в холодильниках. Настоящее преступление! |