Онлайн книга «Дельфийский оракул»
|
Лара не делала ничего плохого. Она лишь хвасталась гороскопом, который составила для ее малыша замечательная предсказательница, гадалка и так далее… Анна Александровна, в свою очередь, старательно предсказывала людям только хорошее. Удачу, счастье, здоровье… все же знают, что для беременных очень важны положительные эмоции! А деньги – пыль. «Пыль» эта оседала в Лариных карманах, и жизнь становилась почти хорошей. Теперь Лара могла позволить себе всякие интересные вещи. Она покупала юбки, блузки, маечки, тратилась на косметику, но вот беда – времени на то, чтобы похвастаться перед кем-либо этими приобретениями, у нее не оставалось. Да и вообще, времени ни на что не оставалось. – Ничего страшного, – сказала тетка. – Деньги – не капуста. При хранении не портятся. – Но я хочу… – Всего и сразу? Так не бывает. Не волнуйся, милая, у тебя впереди вся жизнь. Успеешь еще потратиться. А пока что нам надо сменить план. Запомни: ни одну, самую удачную схему, нельзя использовать долго… Из женских консультаций Лара переместилась в поликлиники. «Продавала» она уже не гороскопы, но графики совместимости зодиакального знака и прописанных человеку лекарств. Чушь, конечно, но – безобидная. Разве умная личность будет принимать таблетки «по звездам»? Но находились и такие… – Дураков на наш век хватит, – сказала тетка, подведя итоги этой «работы». – Главное – не упустить шанс. Запомни, деточка, чем старательнее ты работаешь, тем больше получишь. Взяв в руки конверт, в котором прощупывалась плотная пачка купюр, Лара подумала, что, в общем-то, тетка права. К чему жалеть идиотов? Да и деньги нет нужды тратить. Лучше поднакопить и… приобрести машину. Квартиру! Неважно, что главное, главное, что Лара – сможет. Очнулась она спустя год. Два? Три?.. Время пролетело незаметно. Лара закончила школу, получила аттестат и спрятала его в ящик теткиного серванта, среди иных, ненужных документов. Поступать куда-то? А зачем? Дураков ведь – тетка была права – хватает. Главное – не упускать момент. И деньги собирать. Деньги-денежки… счет в банке растет. Снежный ком, мысль о котором греет душу. Но вот Лара очнулась. Она стояла в парке, слишком неряшливом, неухоженном, чтобы и правда быть… парком. За вереницей деревьев виднелось серое здание. Кустарник жался к железному забору, дорожки были усыпаны бурыми листьями. Лара вдруг осознала, что она понятия не имеет, какой сегодня день и где она находится. – Она и правда поможет? Честно? – В Лариных ладонях трепетали чьи-то тонкие полупрозрачные руки. – Пожалуйста… Кто она? Кто эта женщина и чего она хочет от Лары? У нее прозрачное, как и руки, лицо, с огромными глазами. И кожа – дрянная. На щеках и переносице – испарина. А лоб высокий, безбровый. И волосы какие-то ненастоящие. Парик? – Да, – Лара слышит собственный голос, но – словно со стороны. – Она вам поможет. Видите? Анна Александровна помогла мне. А врачи не давали ни одного шанса! Какие врачи? Неужели Лара болела? Нет! Ложь! Она лжет. Кому и зачем? Затем, что дураков хватает и они сами виноваты в том, что их обманывают. – Вот, позвоните. – Лара вкладывает в дрожащие ладони картонку. – Расскажите ей о себе. Анна Александровна не откажет. Она – добрый человек. Женщина прячет карточку в кошелек, бормоча слова благодарности. Каждое слово – камень, который летит в Лару. И надо бы остановить ее, эту странную дурочку, рассказать, что тетка ее лжет, но Лара говорит совсем другое: – И она не мошенница. Она не возьмет с вас ни копейки… У Лары получается дожить до вечера, продолжая двигаться по этой, уже чужой колее жизни. И только дома – это все та же квартира, в которой не появилось ни одной новой вещи, – Лару прорывает. Она кричит и плачет, а тетка, устроившись в кресле с клетчатой обивкой, смотрит на нее. Курит. – Ну надо же, – говорит она. – Я уж было подумала, что ты характером в меня пошла. А до тебя просто доходит долго. Сядь! – Они же… они болеют! – Болеют, – согласилась тетка, стряхивая пепел в хрустальную пепельницу. – Смертельно. Неизлечимо. – И ты… ты… – Ты, Лара! Это ты продаешь им надежду. Все хотят жить. И все верят, что уж их-то смерть обойдет стороной. Их было много. Лара никогда не отличалась хорошей памятью и теперь рада была бы забыть их всех – имена, лица. Диагнозы. – Каждый из них – глубоко в душе – уверен, что поправится. Мы лишь помогаем этой вере. – И убиваем… – Глупости, – голос тетки – металл. – Их убивает болезнь! И врачи от них отвернулись. Так что мы, определенно, ни при чем. Что же до финансового вопроса, то все справедливо. Надежда стоит дорого. – Я не хочу больше… – Больше и не надо. Мы и так слишком долго занимались этим. – Тетка подала ей пепельницу, приказав: – Уберись. И Лара подчинилась. Она четко осознала, что, при всем своем желании избавиться от тетки, у нее не хватит духу уйти. – А если вдруг твоя очнувшаяся совесть приведет тебя в полицию, то учти, что сядешь за мошенничество ты. Я сумею договориться. И это было правдой. Тетка подошла, обняла Лару, прижала ее к себе и мягко произнесла: – Успокойся, деточка. У нас с тобой все будет отлично. Я придумаю что-нибудь новенькое… ты же помнишь, дураков на наш век хватит. Всю ночь Лара проплакала. День она продержалась, выполняя какую-то муторную, ненужную работу. К вечеру напилась. Стало легче. Спокойнее. И все эти люди, больные, неизлечимые, ушли из памяти. – По матушкиным стопам собралась? – Тетка не выразила ни малейшего удивления. И не возмутилась. – Ну-ну. Вспомни, куда матушку ее привычка завела. – Я… я не хочу… как ты… людям врать… – Да неужели? А жить как собираешься? – Я… п-ду р-работать. – Куда? – поинтересовалась Анна Александровна. – Ты же ничего не умеешь, деточка. Только, как ты выразилась, врать людям. А содержать тебя я не обязана. И что Ларе оставалось делать? Нет, она попыталась уйти – совершила «побег» на старую квартиру. Квартире требовался ремонт, а Ларе – работа, но и с тем, и с другим оказалось сложно. Деньги таяли, а к заветному банковскому счету Лара не решалась прикоснуться. Да и вообще, оказавшись наедине с собой, она осознала, насколько не приспособлена к этой жизни. Ей нужна была помощь. И – тетка. Анна Александровна приняла блудное дитя обратно, не сказав ей ни одного дурного слова. Напротив, она была рада Ларискиному возвращению. |