Онлайн книга «Джузеппе Бальзамо. Том 2»
|
Впрочем, это подобие обморока оказалось минутным и было лишь переходом из одного состояния в другое. Только что она лежала, как мертвая, словно навсегда закрыв прекрасные глаза, и вдруг поднялась, открыла глаза, поражавшие неподвижностью взгляда, и, будто мраморная статуя, выходящая из могилы, спустилась с постели. Сомнений больше быть не могло: Андре спала тем самым волшебным сном, который уже несколько раз словно приостанавливал ее жизнь. Она прошла через всю комнату, распахнула застекленную дверь и вышла в коридор, на негнущихся ногах, словно ожившая статуя. Она не раздумывая стала спускаться по лестнице, машинально переставляя ноги; скоро Андре очутилась на крыльце. В ту минуту, когда Андре занесла ногу над верхней ступенькой крыльца, Жильбер собирался подняться по той же лестнице. Когда Жильбер увидел девушку, двигавшуюся величавой поступью в развевающихся белых одеждах, ему почудилось, что она идет прямо на него. Он попятился и отступил в высокую траву. Он вспомнил, что видел однажды Андре в таком же состоянии, в замке Таверне. Андре прошла мимо Жильбера, задев его платьем, но так и не заметила юношу. Молодой человек был раздавлен, он совершенно потерялся, ноги у него подкосились от страха, он осел. Не зная, чему приписать странное поведение Андре, он провожал ее взглядом. Мысли его путались, кровь стучала в висках, он был близок к помешательству. Он сидел, скорчившись в траве, и продолжал наблюдать за Андре. Это было его привычное занятие с тех самых пор, как в его сердце вспыхнула роковая страсть. Внезапно таинственное появление Андре получило разгадку; девушка не сошла с ума, как он было подумал, – Андре шла на свидание. В эту минуту в небе сверкнула молния. В голубоватом свете вспышки Жильбер увидел мужчину, скрывавшегося в темной тополевой аллее. Жильбер успел заметить, что у него было бледное лицо и что одет он небрежно. Андре шла к этому господину – он протянул руку, словно притягивая ее к себе. В это время другая вспышка вспорола темноту. Жильбер узнал Бальзамо, он увидел, что тот взмок от пота и с ног до головы покрыт пылью. Бальзамо какой-то хитростью проник в Трианон. Словно птаха, завороженная взглядом змеи, Андре двигалась навстречу Бальзамо. В двух шагах от него Андре замерла. Он взял ее за руку. Андре вздрогнула. – Вы видите? – спросил он. – Да, – отвечала Андре. – Однако должна вам заметить, что, вызывая меня таким образом, вы едва меня не погубили. – Простите, простите! – молвил Бальзамо. – Но у меня просто голова идет кругом, я сам не свой, я теряю рассудок, умираю! – Вы в самом деле страдаете, – проговорила Андре, угадывая по его прикосновению, в каком состоянии он находится – Да, да, я страдаю и пришел к вам за утешением. Только вы можете меня спасти. – Спрашивайте меня. – Во второй раз, вы заметили? – Да. – Идите, пожалуйста, ко мне домой. Вы можете это сделать? – Могу, если вы мысленно будете меня направлять. – Идите. – Вот мы входим в Париж, – сказала Андре, – идем по бульвару, спускаемся по темной улице, освещенной одним-единственным фонарем. – Да, да. Входите же! – Мы – в передней. Справа лестница, но вы подводите меня к стене: она отворяется, впереди – ступеньки. – Поднимайтесь! Поднимайтесь! – вскричал Бальзамо. – Мы на верном пути! – Ну, вот мы и в комнате. Повсюду львиные шкуры, оружие. Ого! Каминная доска отворяется! – Давайте пройдем! Где вы сейчас? – В необычной комнате: в ней нет двери, окна зарешечены… Какой здесь беспорядок! – Но в ней ведь никого нет, правда? – Никого. – Вы можете увидеть женщину, которая здесь жила? – Да, если у меня будет какой-нибудь предмет, к которому она прикасалась или который ей принадлежит. – Держите: это ее волосы. Андре взяла волосы и прижала их к себе. – Я ее узнаю, – сказала она. – Я уже видела эту женщину, когда она убегала от вас в Париж. – Верно, верно. Вы можете сказать, что она делала последние два часа и как она сбежала? – Погодите, погодите… Да… Она лежит на софе, у нее полуобнажена грудь, в груди – рана… – Смотрите, Андре, смотрите, не теряйте ее из виду. – Она спала… Теперь проснулась… Озирается, достает носовой платок, взбирается на стул, привязывает платок к решетке на окне… О Господи! – Так она в самом деле жаждет смерти? – Да, она решилась. Но ее пугает такая смерть. Она оставляет платок… Спускается… Ах, бедняжка!.. – Что? – Как она плачет!.. Как она страдает! Ломает руки… Выбирает угол, чтобы разбить себе об него голову. – Боже, Боже! – пробормотал Бальзамо. – Бросается на камин. По обеим сторонам камина Два мраморных льва. Она собирается разбить голову об одного из них. – Дальше? Что дальше? Смотрите, Андре, смотрите! Я вам приказываю! – Останавливается… Бальзамо облегченно вздохнул. – Смотрит… – Куда? – Она заметила кровь в глазу у льва. – Господи Боже! – прошептал Бальзамо. – Да, видит кровь, но не удивляется. Странно: это не ее кровь, а ваша. – Эта кровь – моя? – воскликнул Бальзамо. – Да, ваша, ваша! Вы поранили руку ножом, вернее – кинжалом, и выпачканным в крови пальцем нажали на глаз льва. Я вас вижу. – Вы правы, правы. Но как же она убежала? – Погодите, погодите! Вот она разглядывает кровь, задумалась, потом нажимает пальцем туда же, куда и вы. Ага, львиный глаз поддается, распрямляется пружина. Каминная доска отворяется. – Как я неосторожен! – вскричал Бальзамо. – Какая неосмотрительность! Несчастный! Какой же я глупец! Я сам во всем виноват… А она выходит? Убегает? – Надо простить ее, бедняжку! Она была так несчастна! – Где она? Куда направляется? Идите за ней, Андре, я вам приказываю! – Подождите! Она задерживается в комнате с оружием и шкурами. Один из шкапов не заперт. Шкатулка, которая обыкновенно бывает спрятана в этом шкапчике, теперь лежит на столе Она узнает шкатулку и прихватывает ее с собой. – Что в шкатулке? – Ваши бумаги, я полагаю. – Как она выглядит? |