Книга Джузеппе Бальзамо. Том 2, страница 96 – Александр Дюма

– Что вы от меня хотите!.. Я порой прихожу в отчаяние и тогда.., тогда я теряю разум.

– А сейчас вы спокойны? Достаточно ли вы благоразумны в эту минуту, чтобы мы могли поговорить?

– Надеюсь, что да.

– Если я возвращу вам свободу, о которой вы меня просите, могу ли я надеяться, что вы будете мне преданной и покорной женой, что я найду в вас верную и нежную душу? Вы знаете, что это мое заветное желание, Лоренца.

Молодая женщина молчала.

– Сможете ли вы меня полюбить? – со вздохом закончил Бальзамо.

– Я не хочу обещать вам то, что не могла бы исполнить, – молвила Лоренца. – Ни любовь, ни ненависть от нас не зависят. Я надеюсь, что Господь в награду за ваши добрые дела поможет мне избавиться от ненависти и полюбить вас.

– К сожалению, такого обещания недостаточно, Лоренца, чтобы я мог вам довериться. Я хочу от вас услышать клятву верности, священную клятву, нарушение которой было бы святотатством. Это должна быть такая клятва, которая связала бы вас и в этой, и в той жизни, а в случае вашего предательства она должна привести вас к смерти в этом мире и к вечному проклятию – в том.

Лоренца не проронила ни звука.

– Готовы ли вы принести такую клятву? Лоренца уронила голову и спрятала лицо в ладонях, ее грудь бурно вздымалась от охвативших ее противоречивых чувств.

– Поклянитесь мне, Лоренца, так, как я этого от вас прошу, со всей торжественностью, коей будет сопровождаться ваша клятва, и вы свободны.

– Чем я должна поклясться?

– Поклянитесь, что никогда, ни под каким предлогом, ничто из того, что вы узнали о занятиях Альтотаса, вы никому не откроете.

– Клянусь!

– Поклянитесь, что вы никогда не разгласите того, что знаете о наших собраниях.

– Ив этом клянусь!

– И вы готовы принести такую клятву, какую я вам предложу?

– Да. И это все?

– Нет. Поклянитесь, – и это самое главное, Лоренца, потому что другие клятвы затрагивают меня косвенно, а в этой клятве заключено все мое счастье, – поклянитесь, что никогда не покинете меня. Поклянитесь, и вы свободны.

Молодая женщина вздрогнула, почувствовав, как ее«сердце словно пронзил стальной клинок.

– Как я должна произнести эту клятву?

– Мы вместе отправимся в церковь, Лоренца. Мы вместе причастимся одной просфорой. На этой просфоре вы и поклянетесь никогда не рассказывать ни об Альтотасе, ни о моих товарищах. Вы поклянетесь никогда не разлучаться со мной. Мы разделим просфору пополам и следим ее, поклявшись перед всемогущим Богом: вы – в том, что никогда меня не предадите, я – в том, что составлю ваше счастье.

– Нет, – возразила Лоренца, – подобная клятва – кощунство.

– Клятва может быть кощунством только тогда, Лоренца, – с грустью заметил Бальзамо, – когда она произносится с намерением нарушить ее.

– Я не стану приносить эту клятву, – продолжала упорствовать Лоренца. – Я боюсь погубить свою душу.

– Повторяю вам, что вы сгубили бы душу не тогда, когда произносили бы эту клятву, а в том случае, если бы нарушили ее.

– Я не буду клясться.

– В таком случае наберитесь терпения, Лоренца, – проговорил Бальзамо не со злобой, а с глубоким сожалением.

Лоренца помрачнела, словно туча набежала внезапно и нависла над цветущей лужайкой.

– Значит, вы мне отказываете? – спросила она.

– Нет, Лоренца, это вы отказываете мне. Нервное движение Лоренцы выдало нетерпение, охватившее ее при этих словах.

– Послушайте, Лоренца, – обратился к ней Бальзамо, – я кое-что могу для вас сделать, и сделать немало, можете мне поверить.

– Говорите, – горько улыбнувшись, проговорила молодая женщина, – Посмотрим, как далеко может зайти щедрость, о которой вы так любите разглагольствовать.

– Бог, случай или судьба, – называйте это, как хотите, Лоренца, – связали нас неразрывными узами. Не стоит пытаться разорвать их в этой жизни, это под силу только смерти.

– Ну, это я уже слышала, – нетерпеливо проговорила Лоренца.

– Так вот через неделю, Лоренца, чего бы мне это ни стоило и как бы ни велик был риск, у вас будет подруга.

– Где? – спросила она.

– Здесь.

– Здесь?! – вскричала она. – За этими решетками, за железными дверьми? Подруга по заточению? Вы ничего не поняли, сударь, я совсем не этого у вас прошу.

– Это все, что в моих силах, Лоренца! Молодая женщина сделала еще более нетерпеливое движение.

– Дорогая моя! Дорогая моя! – ласково продолжал Бальзамо. – Подумайте хорошенько: из нас двоих вам легче перенести все тяготы этого вынужденного несчастья.

– Ошибаетесь, сударь! До сей минуты я страдала только за себя, а не за другого. И я не могу долее выдержать испытание, которому, насколько я понимаю, вы хотели бы меня подвергнуть. Пусть вы поместите рядом со мной такую же жертву, как я. Я буду видеть, как она худеет, бледнеет, чахнет от страданий, как я; я буду слышать, как она стучит, как и я раньше, вот в эту стену, в эту постылую дверь, которую я по сто раз на день разглядываю, пытаясь понять, как она открывается, пропуская вас сюда. А когда эта жертва, моя подруга, обломает, как я, ногти об дерево и мрамор, тщетно пытаясь разбить доски или раздвинуть плиты; когда она, как я, выплачет все глаза; когда она, как я, станет мертвой, и вместо одного перед вами будут два трупа, вы со свойственной вам дьявольской добротой скажете: «Этим двум девочкам весело вместе, они счастливы.» Нет, нет, тысячу раз нет! И она в сердцах топнула ногой. Бальзамо еще раз попытался ее успокоить.

– Ну ну, Лоренца, – молвил он, – не волнуйтесь, будьте благоразумны, умоляю вас.

– И он еще просит меня не волноваться! Он просит меня образумиться! Палач просит снисхождения у жертвы, которую он мучает!

– Да, я прошу вас быть благоразумной и снисходительной, потому что ваши приступы гнева ничего не меняют в нашей общей судьбе, они причиняют боль, только и всего. Примите то, что я вам предлагаю, Лоренца; я дам вам подругу, которая полюбит рабство за то, что оно одарит ее вашей дружбой. Вы напрасно опасаетесь, что увидите грустное, залитое слезами лицо; напротив, ее улыбка, ее веселый нрав развеселят и вас. Милая Лоренца, согласитесь на мое предложение. Могу поклясться, что большего я не могу вам предложить.

– Иными словами, вы поселите рядом со мной наемницу и скажете ей, что тут живет одна сумасшедшая, несчастная женщина, безнадежно больная, вы придумаете мне какую-нибудь болезнь. «Заточите себя вместе с этой сумасшедшей, пообещайте, что будете верно ей служить, и я заплачу вам за ваши услуги, как только бедняжка умрет».

– Ах, Лоренца, Лоренца! – прошептал Бальзамо.

– Нет, все будет не так, я ошиблась, да? – насмешливо продолжала Лоренца. – Я недогадлива, ничего не поделаешь! Я несведуща, я так плохо знаю свет!.. Вы можете сказать этой женщине: «Будьте бдительны: эта сумасшедшая опасна; предупреждайте меня о каждом ее шаге, о всякой мысли; следите за ней днем и ночью». И вы дадите ей столько золота, сколько она пожелает: золото вам достается даром – ведь вы сами его делаете.