Онлайн книга «Котов обижать не рекомендуется»
|
– Возьми этого прохиндея и сядь в угол. А я нам кофе сварю. Мне еще работать всю ночь с сегодняшними снимками. Дрозд покраснел. – Извини. Не могу успокоиться. Ну, чуть не сбил ты пешехода. Так ведь еще и уехал! Может, этот пешеход остался умирать на обочине от сердечного приступа. И его можно было спасти, если только вовремя вызвать врачей. Тьфу! Урод шестого разряда. Он потер лоб. – Давай я сам кофе сварю. А то чудно получается: пострадала ты, и кофе мне варишь тоже ты. – Угу. А ты вместо меня переживаешь, – добила Света. – Мучаешься. Страдаешь. Тут Дрозд совсем сник, и ей стало жалко его. – Ты же варишь ужасный кофе, – утешающе сказала она. – Чудовищный. Никак не могу понять, почему из одних и тех же ингредиентов у меня выходит вкусный напиток, а у тебя – помои. Дрозд ухмыльнулся и подхватил Тихона на руки. Кот тут же запрокинул шею, точно лебедь на последнем издыхании, и Лешка послушно стал чесать ему подбородок. Нейтрализовав таким образом и друга, и кота, Света принялась неторопливо варить кофе. Четыре ложки на медную турку. Залить горячей, но не кипящей водой. И ждать, пока появятся первые пузырьки, предвестники свободолюбивой пены, что торопится сбежать на волю через край турки – только успевай ловить ее. Запах кофейных зерен успокаивал, заученные действия убеждали, что жизнь идет, несмотря на мелкие пакости, что все хорошо: и кофе варится, и кот мурлычет, и мужчина при деле. Что еще нужно для счастья? Света вспомнила утренний разговор о вышивке. Вот оно – то, что она не смогла сформулировать тогда. Кто вышивает? Женщина, которой не о чем тревожиться. У нее и борщ томится на плите, и сама плита сверкает чистотой, и дети делают уроки. Все хорошо. Вышивающая женщина – это символ спокойной жизни. «Значит, для Стрельниковой спокойная жизнь – хуже, чем нож в спину». Ее размышления прервал вопрос Дрозда. – Кто у тебя завтра? Очередной монстр? Света убавила огонь и обернулась к нему: – Певица из молодых. Ты, наверное, слышал – Лера Белая. Дрозд нахмурился. – Та, которая поет: «Твои щеки треплет ветер»? – Тоже мне, музыкант! Про щеки поет группа «Пляшущие человечки». Они совсем отмороженные, их песни давно разобрали на цитаты. «У меня между ребрами бьются разные органы». Или вот: «Когда я вижу тебя, детка, звенит моя грудная клетка». – Автор текстов когда-то пролетел мимо медицинского, – предположил Дрозд. – Судя по песням, оно и к лучшему. Раз у него органы бьются между ребрами. Света быстро разлила кофе по чашкам. – Держи. Только кота не облей. Кот зыркнул одним глазом на чашку, а другим на Дрозда. Но решил, что опасности в таком сочетании нет. Сама Света пристроилась у края стола, заплетя ноги вокруг ножек табуретки. – Каждый раз, когда ты так садишься, я боюсь, что обратно уже не развяжешься, – осуждающе заметил Дрозд. – Так и останешься с ногами узлом. Отмахнувшись от него, Света отпила обжигающий кофе и блаженно прикрыла глаза. Какое наслаждение – после безвкусного чая у Стрельниковой… Только она собиралась рассказать про актрису, как Лешка хлопнул себя по коленке: – Вспомнил! Тихон вздрогнул и широко раскрыл глаза. – Твоя Лера Белая победила год назад на музыкальном конкурсе «Своего радио», да? Голос слабенький, но харизма в наличии. – Значит, все-таки попса? – Да, пожалуй. Но, знаешь, такая качественная попса. Где-то даже на границе с роком. Самое главное, девчонка сама пишет тексты и музыку к ним. Поэтому ее и заметили. Поющих много, а таких, чтобы все в одном флаконе – единицы. – А почему она Белая? – Вот уж не знаю. Может, это настоящая фамилия, а не псевдоним. У этих исполнителей какая-то своя логика в выборе имени. Помнится, был у нас в тусовке парнишка, желал выглядеть крутым рэпером. Назвал себя «Паша-Пролетарий». А у этого пролетария на очкастой физиономии написаны девять классов игры на скрипке и школа с математическим уклоном. – А помнишь Вову Волкова? – подхватила Света. – Который требовал, чтобы его все звали Волком? – Толстый и с оттопыренными ушами? Помню. Но тот хотя бы на сцену не рвался. «Вова-волк» – это ж логопедический кошмар для конферансье. Дрозд одним глотком допил кофе и отставил чашку в сторону. Потом всмотрелся в Свету. – Слушай, у тебя точно голова не болит? – Точно. А что? – Глаза у тебя сонные. И мутные. Света зевнула. – Кофе какой-то странный, – пожаловалась она. – От него клонит в сон. – Это не кофе странный, а ты устала. – Лешка ссадил кота на пол и встал. – Давай-ка ты спать, ага? – Не могу. Мне работу работать надо! – Спокойно, без пены. Завтра будешь рвать пупок. А сегодня был тяжелый день. Актрисы тебя кусали, машины сбивали… – Коты жизнь портили, – пробормотала Света, ощущая, что глаза слипаются. – Вот именно. На, возьми. Дрозд сунул ей Тихона. У Светы на руках кот не стал раскидываться, как принцесса на перинах, а свернулся улиткой и превратился в подушку. Эта горячая, мягкая подушка подействовала на Свету волшебным образом. Она почти не помнила, как закрыла дверь за Дроздом, как доплелась до кровати. Помнила только, что под рукой у нее оказалась шапка-ушанка, из которой почему-то торчали кошачьи усы. И, прильнув щекой к этой теплой шапке, она окончательно провалилась в глубокий сон. * * * Собираясь на фотосессию к Лере Белой, Света ощутила себя параноиком. Который десять раз моет руки с мылом, а потом снова возвращается в ванную и протирает их спиртом. Она трижды проверила сумку. Дважды заглянула в коробку с объективами. Снова расстегнула кофр и заглянула внутрь. И все это под насмешливым взглядом кота, сидевшего на шкафу. Допивая наспех сваренный кофе, Света вспомнила, что не успела рассказать Дрозду о «трупе» в квартире Стрельниковой. Происшествие с машиной затмило утренние события. На затылке взбухла болезненная шишка. На бедре лиловела гематома, набирающая цвет подобно экзотическому бутону. Но при этом Света, к собственному изумлению, чувствовала себя неплохо. «Это оттого, что я выспалась», – решила она в конце концов. Кот на холодильнике отчетливо фыркнул. «Это оттого, что я грел тебя всю ночь». – Ты грел? – возмутилась Света. – Ты дрыгал своими лягушачьими ногами. Нарушал мой крепкий сон. |