Книга Мужчина, который забыл свою жену, страница 55 – Джон О'Фаррелл

— Россия тут ни причём, — возразил я. — У них нет выхода к Средиземному морю.

— Возможно, после глобального потепления…

— Вот видишь, ты на моей стороне! Ты уже мыслишь масштабно. А Ральф просто из тех, кто всегда видит только плохое.

Не задумываясь, мы вместе принялись разгружать посудомойку: Мэдди расставляла бокалы, а я разбирал приборы — как всегда. Я прибрал остатки завтрака, инстинктивно сообразив, что овсянке место в собачьей миске, а чайным пакетикам — в компостном ведре. Мадлен вполне могла разозлиться на критику в адрес Ральфа, но, к моей досаде, её это только повеселило. Однако, поскольку тема нового партнёра уже возникла, я решил продемонстрировать немного смирения.

— Кстати, я отослал соглашение.

— Да, ты говорил. Чтоб мне провалиться! С каких это пор ты выковыриваешь мусор из раковины?

— Ну, я вспомнил, что ты сердилась, что я этого не делал, вот и стараюсь теперь, даже когда один. (Приятно, что она заметила.) Так Ральф переезжает? — Я мог и не спрашивать, но не удержался. — В смысле, ты уже выбрала время для этого?

— Не знаю, — тяжело вздохнула Мэдди. — Иногда думаю, насколько же проще быть лесбиянкой…

— В каком смысле? Надеюсь, Ральф не трансвестит?

— Да нет, дело в том… Неважно…

Я надеялся, что меня сочтут внимательным и участливым, хотя на самом деле меня сжигало любопытство.

— Слушай, ты можешь мне рассказать. Всё-таки мы были женаты пятнадцать лет.

— Хорошо. Мы поссорились, всерьёз. Он всю галерею забил жуткими абстракциями одной молодой художницы. Я уверена, он за ней ухлёстывает.

— О, какой ужас! — возликовал в душе я.

— Может, мне вообще не следовало выходить замуж. Стала бы одной из тех старушек с семнадцатью кошками и предписанием от муниципалитета насчёт дурного запаха из моей кухни.

Внутри я прыгал от радости, размахивая руками, но внешне сохранял самообладание, продолжая вычищать грязь из раковины — как и полагается современному домовитому мужчине.

— Воган, да ладно тебе, не нужно разбирать объедки для компоста и на выброс.

Мэдди велела детям одеваться сразу, как досмотрят «Друзей», но на этом канале они заканчивались позже, а я громко объявил, что ухожу Я поблагодарил её за то, что позволила переночевать и я смог сам сообщить детям печальную новость, и добавил, как замечательно, когда есть с кем поговорить. Мэдди старалась не смотреть мне в глаза и всё протирала стаканы. Ей было немножко неловко, что разоткровенничалась. Она решила, будто я должен уйти с твёрдой уверенностью, что нам обоим следует строить новую жизнь.

— Знаешь, что тебе нужно, Воган? Тебе нужна женщина.

Я уже надел пальто, но на этом месте так растерялся, что прямо в пальто принялся загружать уже чистую посуду в мойку.

— Хм… Боюсь, не сумею разобраться с эмоциональными проблемами. Разве только займусь дрессировкой кошек, которых ты со временем заведёшь, и это меня успокоит.

— Не обязательно сразу Мисс Совершенство. Кто-нибудь, с кем можно просто перепихнуться, чтобы понять: на свете множество других женщин.

— Ты что, правда хочешь, чтобы я с кем-то перепихнулся?

— Ну, меня это больше не касается. Но, думаю, тебе пошло бы на пользу.

Хорошо, что она об этом заговорила, а то мне не терпелось поделиться своим секретом.

— Вообще-то была у меня одна женщина, из школы…

— Какая ещё женщина?

— Сюзанна, учительница танцев, австралийка.

— Что? И она тебе нравится?

— Откровенно говоря, при дневном свете я бы так не сказал…

Мэдди перестала суетиться и внимательно посмотрела на меня.

— Но всего один раз. Как ты и сказала — только чтобы начать новую жизнь.

Глаза её растерянно забегали.

— На прошлой неделе. Абсолютно одноразовый акт.

— Учительница танцев? Худющая, наверное?

— Ага, не в моём вкусе.

— Это ты о чём?

— Да ни о чём… Просто мне не нравится такой тип женщин, вот и всё.

— Вот как… интересные новости. Я и не подозревала.

— Ну, я же не искал специально ничего такого. Сюзи просто случайно оказалась рядом.

— Ах, значит, «Сюзи»? Отлично. Так вот, с уборкой я закончу одна. Двое здесь не нужны.

И мы оба сделали вид, что не заметили, как она только что поцарапала лицо Кейт Миддлтон на кружке с «Королевской свадьбой».

Я шёл к автобусной остановке, и пар вырывался изо рта, и холодный ветер дул в лицо. В этот ясный морозный день весь остальной мир отчего-то не заметил, что мой отец умер, а Мэдди теперь относится ко мне иначе. Но самым главным из чувств была безысходная печаль, охватившая меня после кончины старого человека, с которым я познакомился только в больнице. За те несколько бесед, что случились у нас с ним, этот человек успел стать для меня отцом.

В других культурах разработаны специальные традиции, чтобы справиться со смертью близких, включающие в себя недельный совместный траур: песни, танцы и религиозные церемонии. Западное общество постановило, что скорбящая семья более всего нуждается в огромной стопке бюрократических бумаг. На меня внезапно обрушилась куча юридических обязательств и организационных дел, которыми пришлось заниматься всю неделю. Я узнал, что являюсь душеприказчиком и, значит, обязан зарегистрировать смерть, организовать кремацию, выбрать музыку и подсчитать количество волованов {4} и ломтиков моркови для закуски с хумусом {5}.

Кого следует пригласить на похороны? Сначала я избрал тактику выписывания имен, не зачёркнутых жирной линией в записной книжке отца. И получил в ответ очаровательное письмо от «Джона Льюиса» с пояснением, что никакого «Джона Льюиса» не существует в реальности и что никто из универмага не сможет присутствовать на похоронах. Но они всё равно выражают мне искренние соболезнования.

В итоге спустя две недели я стоял у входа в пригородный крематорий, 1960-х годов постройки, полностью готовый исполнить свой долг как самый близкий родственник усопшего и единственный сын Кита Вогана, КБ, коммодора {6} ВВС. Тот факт, что к имени отца добавлены ещё две загадочные буквы, удивил меня. Выяснилось, что за службу в Королевских ВВС мой отец был провозглашен «Кавалером ордена Бани». Эту древнюю почесть оказывают подданным ещё со Средних веков, когда это не звучало настолько гомосексуально. К званию прилагалась небольшая медаль, которую я обнаружил в постыдно маленькой обувной коробке с личными вещами, переданной мне из дома престарелых. Эта коробка теперь лежала у меня под кроватью — на случай, если мне вдруг понадобится устав ВВС, самозаводящиеся часы или армейские запонки.