Онлайн книга «Охота на ясновидца»
|
— Верун, а кто этот клиент! — мне кажется она не спит. Молчание. — Почему он хочет моей смерти? А, Верун? Молчание. И — еле слышное сквозь шум волн — легкое дыхание. Она продолжает улыбаться… Ладно, Верочка, спи сладко и спокойно. Я знаю, кто сейчас ответит на эти вопросы. Проверяю оружие, иду к двери. — Ты насовсем уходишь? — Верочка открыла грустные глазки. — Нет. Я скоро вернусь. — Поцелуй меня на прощание. — Зачем так грустно? — я целую прохладную щечку. — Мы увидимся только осенью… — Не скули, Верун. — …Это будет в Москве, под вечер. Когда пойдет дождь. Я буду ехать в трамвае по Беговой улице, и когда он остановится на перекрестке у светофора, я увижу тебя за рулем красивой машины. Наши глаза встретятся. Обещай, что ты помашешь мне рукой. — Обещаю! Глупышка… — И мы поженимся. — Хорошо! Спи… — И родишь мне ребеночка. — Обещаю. Она закрыла глаза и разжала слабое объятие. Я еще раз поцеловала щеку с одинокой слезой и — к выходу. До сих пор не могу себе простить, что оставила ее тогда! На часах полночь. Самое время заняться покойницей Фелицатой. Я знаю — она единственная успела меня рассмотреть и понять кто я, и, следовательно… в каюте ее нет. «Тук-тук. Кто там? Ваша внучка, Красная Шапочка. Несет вам лепешку и горшочек масла, который вам посылает моя мать». Нет ответа. Смылась, писюха! Я иду к ночному стюарду, корчу плаксивую рожу: «Стюард! Моя подруга, мадам Фелиц из каюты С 04Г пропала! Не берет трубку телефона, не отвечает на стук в дверь…» Стюард для проформы заглядывает в карточки пассажиров: — У мадам Фелиц неприятности. Она поранилась о стекло и сейчас находится в больничном боксе. — Боже! Я обошла всех наших друзей — никого нет в каютах! — Мадемуазель, — мнется стюард, — у нас проблемы. В кают-компании лопнула потолочная лампа. Ваши друзья поручили небольшие ожоги и ранения. Мы вызвали вертолет скорой помощи, который доставит всех в госпиталь на побережье. Вертолет уже вылетел. Мне надо спешить — Фелицата вот-вот ускользнет с корабля. — Какой ужас. Я могу их навестить? — Только с разрешения дежурного врача, доктора Хеннинга. Я узнаю телефон бокса, словно собралась позвонить, затем круто меняю решение: «Нет я зайду сама». Стюард объясняет как найти больничный бокс и, четко следуя его советам, я оказываюсь у матовой двери с красным крестом. Прохожу мимо и — к ближайшему настенному телефону. Набираю номер больничного бокса: — Доктора Хеннинга пожалуйста! Мне ответил голосок девушки, наверное, это дежурная медсестра. — Он отдыхает. Я дежурная медсестра. — Пройдите в капитанскую рубку. У нас на связи патрульный вертолет. Спрашивают: может быть подождать до утра? Погода плохая. — Боюсь, двоим нужна срочная госпитализация! — вскипает сестра, — мы не можем оказать нужной помощи… — Пройдите к капитану! — и я вешаю трубку. И вот я вхожу в бокс. За столиком медсестры горит матовая лампа. Пусто. Иду дальше, в палату. Боже! На трех койках белоснежные куклы — люди с забинтованными головами и руками. Двое — на капельницах. Одна кукла, как кукла — это ученый карлик. Видны только открытые рты. Стон. Муки ран. Дух боли и медикаментов. Фелицаты среди них нет. Суке повезло больше всех — отделалась уколом от шока в волосатую задницу. Возвращаюсь в приемный покой. Внимательно оглядываю стол медсестры. Где-то здесь лежит кончик нити, ведущий к писюхе… картотека… ага! вот бортовой медицинский журнал… откидываю последнюю страницу. Сплошная латынь. Мимо! А это что? На закладке торопливой рукой записан номер телефона, ниже — номер каюты: А 085, а еще ниже — «мадам Ф…» Облом, Фелицата! Ясно, что она косит под больную и тоже хочет улететь с вертолетом скорой помощи на берег, подальше от Герсы. Попалась, писюха! Оставила медсестре свои координаты! Снимаю телефонную трубочку. Набираю нужный номер. Время за полночь, но она ждет звонка из бокса и сразу кинется к телефону. Алло! Фелицата явно все еще в шоке и потому соображает с трудом. Надеюсь, мой голос за 12 лет повзрослел. У меня витаминов хватало… Подделываясь под фальцет медсестры объясняю мадам Фелиц, что вертолет вот-вот совершит посадку на борт корабля, но я должна еще раз ее осмотреть, чтобы решить — насколько целесообразна ее срочная госпитализация. Вертолет перегружен и над морем штормит…" «Умоляю, — рычит в трубку, Фелицата, — я умру, если вы оставите меня на борту. Мне кажется, я начинаю слепнуть!» — Не напрягайте голосовых связок, мадам. Я зайду сейчас вас осмотреть. — Благодарю. Только постучите три раза — у меня что-то с нервами. Стучу три раза. Тук-тук-тук. Тук-тук-тук стучит мое сердце, облитое кровью памяти: настал час возмездия. Вспомни, Лиза, бедную девочку в рыженьких сандаликах на кирпичном карнизе! Пальчики ее, которыми она цепляется за ямки в стене! Балкон ее на четвертом этаже, где беснуется псих с лыжной палкой в руках, к концу которой примотан проволокой хирургический скальпель… — Кто там? — Медсестра от доктора Хеннинга. Она нервозно возится с замком, наконец открывает и сразу получает страшный удар ребром по шее, локтем в солнечное сплетение и ногой в коленную чашечку. Мне йадо ее ошеломить и выбить мозги из ушей. Лишить опоры в себе. Правило кун-фу: целься в душу! Но стерва выдержала удар, и стала отчаянно сопротивляться! Она ждала нападения… Борьба Фелицаты настолько возмутила мою душу, что я едва-едва не убила ее, и сама опомнилась только тогда, когда уложив на пол, связывала руки за поясом полосой скотча. Молчание. Слышу только ее порывистое дыхание. Переворачиваю лицом вверх и наши взгляды наконец-то встречаются. Я вижу, что она психологически приготовилась к моему появлению. В агатовых глазах только бесконечная злоба и огонек любопытства. Суке интересно посмотреть как я выросла. Достаю ее золотой револьвер — узнала! — и начинаю стволом отдирать полоску лейкопластыря над бровью. Там чернеет неглубокая ранка под корочкой крови. Отодрав пластырь, я молча заклеиваю один глаз. — Здравствуй, милая. Она молчит. Одинокий глаз полыхает бессильной злобой. — Что ж ты, писюха, так долго не приходила из магазина? Забыла, что обещала проверить мои тетрадки. Нехорошо лгать, Фелицата, особенно лгать детям. Обижать маленьких. Я отдираю с виска еще одну нашлепку из пластыря и демонстративно заклеиваю рот служанки: — Мне не нужны твои слова, дрянь. Хочешь молчать — молчи. |