Онлайн книга «Возвращение во Флоренцию»
— Я не знаю, чего Марсель хочет, — уже спокойнее сказал он. — По-моему, она и сама не знает. Она красивая, интересная, эмоциональная девушка, которой нравится раздувать ссоры. В конце концов, это не первый раз, когда мы с ней расстаемся. Он снова принялся шарить по комнате, на этот раз в поисках спичек, разбрасывая одежду и бумаги, отчего беспорядок стал еще более заметным. — Она ссорится со мной, чтобы отвлечься от мыслей об отце. К тому же ей нравится ощущение власти, которую она имеет надо мной. Не так давно я сделал несколько ее фотографий. Она была в том пальто, с меховым воротником. Выглядела как Снежная королева. Наверное, в сердце у меня застрял осколок льда. — Бедный Макс! — О нет, я вовсе не бедный. — Он чиркнул спичкой. — Я не заслуживаю твоего сочувствия, Фредди. Даже осознавая все это, я все равно ее хочу. Она разбивает мне сердце. Как я уже говорил, я смешон. — Давай-ка я немного здесь приберу. — Ну уж нет. Садись. Поговори со мной. Есть масса вещей, которые должны тревожить меня гораздо больше, чем эта глупая эгоистичная девчонка. Фредди расчистила уголок дивана и присела. — Думаю, это не сработает. — У меня в Германии остались друзья, родственники. Я понятия не имею, что с ними. Не знаю, живы они или нет. Порой я бываю готов плакать по ним. Но правда в том, что она занимает все мои мысли. — Он бросил на Фредди извиняющийся взгляд. — Прости меня за то, что я сказал про Тессу. Я просто желчный старикашка. Ты знаешь, что я ее очень любил. Ты не получала от нее никаких вестей? Фредди вздохнула. — Ничего нового. Только то письмо в 1940 и еще записку полгода спустя. Мне переслал их ее знакомый из Швеции. Там сказано совсем немного, что она здорова и в безопасности. Она не упоминает никаких имен — думаю, Тесса опасалась, что у людей, которые ей помогли, будут из-за нее неприятности. Это пока все. — Как всегда при мысли о Тессе на Фредди навалилось невыносимое чувство утраты и страх. — Но я понимаю, что ты имеешь в виду, Макс. Я сержусь, когда мне не достается места в автобусе, сержусь, когда кончается шампунь и я не могу его купить в магазине. И это при том, что единственное, чего мне по-настоящему хочется, — это чтобы с Тессой все было в порядке. Она отпила глоток кофе — он был горький и отдавал цикорием. Потом Фредди сказала: — Вообще-то, я пришла попрощаться. — Ты уезжаешь? — Меня переводят в Бирмингем. Я буду учиться на механика — чтобы строить самолеты. — Господи боже! — Брови его поползли вверх. — Значит, больше никакого перекладывания бумаг в министерстве? — Оно мне порядком надоело, причем давно. Я незамужняя женщина без специального образования, поэтому меня могут направить куда угодно. Определение, кстати, довольно прискорбное, ты не находишь? — И в корне неверное. — Своими ласковыми карими глазами он внимательно изучал ее лицо. — Как ты думаешь, тебе понравится строить самолеты, Фредди? — Надеюсь. Правда, мне жаль расставаться с друзьями. — Она улыбнулась ему. — Даже если у них плохой характер. Я хочу успеть повидаться со всеми до отъезда. Он вытащил еще одну сигарету и постучал ею по пачке. — Ты собираешься зайти к Марсель? — Думаю, да. — Ты не могла бы передать ей записку от меня? — Макс… — Она не отвечает на телефонные звонки. Прошу тебя, Фредди. От жалости к нему у нее защемило сердце. В его темных волосах появилась седина; ему не мешало подстричься. Под глазами залегли синие тени. Лицо у него совсем исхудало, заострилось; Фредди подумала, что он похож на недовольного всклокоченного грача. Она сказала: — Конечно, раз ты просишь, я передам ей письмо, но не лучше ли было бы дождаться, пока она сама свяжется с тобой? — Набить себе цену? Ты это имеешь в виду? — Пускай она немного поволнуется. Это заставит ее больше тебя ценить. Почему ты не подождешь, чтобы она сама извинилась? — Потому что она этого не сделает. Никогда. Я уверен. — Макс казался полностью отчаявшимся и слегка пристыженным. — Я знаю, что люблю ее сильней, чем она меня. Вот почему я бегаю за ней как собачонка, хотя тем самым только усиливаю ее презрение. Не удержавшись, Фредди спросила: — И ты согласен этим удовлетвориться? — Если она не может предложить мне ничего большего, то да. Фредди ушла четверть часа спустя, с запиской от Макса в кармане. На метро она доехала до Южного Кенсингтона, а дальше пешком добралась до Чейн-Уок. Подходя к дому Марсель Скотт, она уловила запах гнили, доносившийся с реки. Парадный вход был заколочен, поэтому Фредди спустилась к двери, ведущей в подвальный этаж, и постучала в кухонное окно. Марсель впустила ее в дом. Она была в черном коктейльном платье и бирюзовом ожерелье, подчеркивавшем зеленый оттенок ее глаз. — Фредди! — сказала она и подставила щеку для поцелуя. Кухня была большая и холодная. Бетти Малхолланд в бледно-голубой комбинации, стоя у раковины, закалывала волосы шпильками и сбрызгивала их сахарной водой, чтобы закрепить прическу. — Льюис спит наверху, — сказала Марсель. Фредди помнила Льюиса Коритона по тому вечеру в «Дорчестере» — темноволосый мужчина с лицом, как у эльфа. — Мы стараемся не шуметь, — прошептала Бетти. — Бедняжка Льюис не спал целую неделю. Они плавают через всю Атлантику, можешь себе представить? У него сейчас ужасное время. Фредди рассказала о своем переводе. Бетти вскрикнула, а потом зашептала, что это ужасно — ее, например, отправляют в Плимут, за много миль от Фрэнсис, которая работает на авиационной базе в Восточной Англии. Потом она пошла наверх одеваться. Марсель убирала в буфет чистую посуду. Фредди вытащила из кармана записку. — Макс просил тебе передать. — Ты виделась с ним? — Да, только что. — Она ожидала, что Марсель поинтересуется, как у него дела; когда она промолчала, Фредди сама сказала: — Он совсем расклеился. Марсель поставила супницу на полку и закрыла дверцу буфета. Потом распечатала конверт. Быстро пробежав записку глазами, она бросила ее на кухонный стол и снова принялась расставлять тарелки. Фредди спросила: — Ты с ним поговоришь? — Пока не знаю. Может, и да. — Он тоскует по тебе. — Я предпочла бы это не обсуждать. — Но я хочу это обсудить. Марсель мягко сказала: — Это не твое дело, Фредди. — Нет, мое. Макс мой друг. — О да, как я могла забыть! Макс Фишер, большой друг сестер Николсон. — В ее голосе прозвучала насмешка. |