Онлайн книга «Следы на песке»
— Вообще-то, мы пытались сообщить папе о Ральфе — они ведь, кажется, были хорошо знакомы, — но папа заболел, и, видимо, телеграмма не дошла до него. — Твой отец болен? — спросила Фейт. На этот раз голос мог выдать ее, но Оливер, похоже, ничего не заметил. «Когда ты молод, — вспомнила она, — весь мир вращается вокруг твоих собственных забот». — Судя по всему, ничего особенно страшного, — сказал Оливер. — Нашел! — победно воскликнул он, вынимая листок бумаги. — Вот она. Немного помялась. Я прочитаю ее вам, Фейт, хорошо? — Такси, Дэвид. Вызови, пожалуйста, такси, — сказала Николь. Было четыре часа дня, и ноги почти не держали ее. — Хочешь, я отвезу их на станцию, всех по очереди? Она покачала головой. — Ты нужен мне здесь. Дэвид озабоченно посмотрел на нее. — У тебя усталый вид. Чем мне тебе помочь? Николь заставила себя улыбнуться. — Просто организуй их отъезд, пожалуйста. Я и забыла, как они утомляют. Через полчаса все Квартиранты были отправлены из Херонсмида. Элизабет и Оливер удалились наверх — чтобы отдохнуть, как сказал Оливер, но Николь сомневалась в этом, а Фейт заснула на диване в гостиной, чему Николь была очень рада, поскольку знала, что сестра почти не спала в последние дни. Дэвиду и Николь ничего не оставалось, как заняться уборкой на кухне. — Я буду мыть посуду, — сказал Дэвид, снимая черный пиджак и вешая его на спинку стула. — А ты будешь говорить со мной. — Он похлопал по сиденью стоящего у плиты кресла. — Ты, как всегда, командуешь. — Николь опустилась в кресло. Дэвид хмыкнул и открыл кран. — Какие у тебя планы, Николь? — спросил он некоторое время спустя. — Планы? — Она покачала головой. — Понятия не имею. Ты же знаешь, я никогда ничего не планирую. Наступило молчание, потом она медленно проговорила: — Сказать по правде, Дэвид, я не знаю, что буду делать. Надо навести здесь порядок, но мы с Фейт уже сделали большую часть работы. — Что будет с коттеджем? — Тетя Айрис собирается продать его. Странно, что Херонсмид будет принадлежать чужим людям. — Она снова помолчала, глядя на силуэт Дэвида на фоне окна. — Дело в том, что я не в состоянии представить, что будет завтра. Я имею в виду — после похорон. Это похоже на конец. Огромную жирную точку. Дэвид поставил в сушилку последнюю тарелку, вытер руки посудным полотенцем и присел на подлокотник кресла рядом с Николь. Она расплакалась, уткнувшись ему в рубашку, — в первый раз после того, как получила от Фейт сообщение о смерти отца. — Боюсь, мне снова придется проявить властность, — сказал Дэвид. — Я хочу сказать, Николь, что тебе надо поехать со мной в Комптон-Деверол. Она высморкалась и подняла голову. — Ты имеешь в виду, в отпуск? — Если хочешь. Или… — Он на мгновение закрыл глаза. — Николь, за все те годы, что прошли с тех пор, как ты оставила меня, я ни разу не просил тебя вернуться. Ни когда ты ушла во время войны. Ни когда переехала в Америку, ни потом, когда ты жила во Франции… Я ведь не просил тебя вернуться? Она покачала головой. — А сейчас прошу, — нежно сказал он. — Сегодня я оставлю тебя здесь, с Фейт, а сам поеду в гостиницу с Оливером и Элизабет. Но завтра я хочу увезти тебя с собой в Комптон-Деверол. Чтобы ты осталась там, Николь. Чтобы снова жила со мной. — Посмотри, что я нашла. Фейт протерла глаза и посмотрела на протянутую Николь фотографию. Три сестры Ванбург с прелестными цветочными именами [61] торжественно смотрели в объектив фотокамеры. — Вот мама, — улыбаясь, сказала Фейт. — Мама, и тетя Айрис, и тетя Роза. — Они смотрят с такой надеждой… — Мама такая юная. Наверное, они снимались еще до войны. До Первой мировой. Интересно, что бы они подумали, если бы узнали, что с ними будет. — Бедная тетя Роза сошла с ума. Мне Айрис рассказывала. По-видимому, это страшная семейная тайна. А что касается мамы… — Николь задумалась. — Я не могу представить. У нее был Ральф, и она путешествовала по всему миру, и у нее было трое детей… — Четверо, — поправила Фейт. — Помнишь ребенка, который умер в Испании? — Конечно. Четверо. Фейт и Николь были одни в доме. Дэвид, Элизабет, Оливер и малышка уехали ночевать в гостиницу в Холт. Фейт посмотрела на часы. Она проспала почти четыре часа. Николь положила фотографию в картонную коробку. — Дэвид попросил меня вернуться к нему. — И ты вернешься? — Возможно. Я попробую. Я не знаю, получится или нет. Честно говоря, я боюсь. — Она посмотрела на Фейт. — А как ты? — Как только закончим уборку, поеду домой. — Мне не нравится, что ты останешься одна, — сказала Николь. «Как трудно высказать вслух вновь вспыхнувшие надежды!» — подумала Фейт. Ей и самой трудно было поверить, что посреди отчаяния можно отыскать радость. Николь продолжала смотреть на нее. — Что случилось, Фейт? — Она прищурила глаза. — У тебя такой вид… — Мне надо сказать тебе кое о чем. — «Сначала самое легкое», — решила она. — Я продала «Холли-Блю». Я продала магазин Оливеру. Николь вытаращила глаза. Она открыла было рот, собираясь что-то сказать, но Фейт опередила ее: — Дело в том, что магазин давно стал мне в тягость. Я думала, что он — именно то, чем я хочу заниматься, но это не так. А эта крыса… и разбитая витрина… Понимаешь, мне было неприятно, что меня пытаются выжить. И когда я поняла, что с меня хватит, я подумала об Оливере. — Но я не могу представить, чтобы Оливер занимался магазином… Фейт рассмеялась. — Он и не будет им заниматься. Он снесет его и заработает кучу денег на строительстве уродливого нового здания. В Сохо сейчас полно таких новостроек. Район очень изменился с тех пор, как мы с Кон начали дело. А Дэвид сказал мне, что Оливер отлично умеет зарабатывать деньги на недвижимости. — Но чем ты будешь заниматься, Фейт? — Буду делать то, что мне нравится, — спокойно сказала она. — Всегда нравилось. Покупать и продавать старинные платья. Теперь таких людей называют антикварами. Мне не следовало открывать магазин. И мне не нужен другой магазин. Я буду много путешествовать. В Северной Африке можно найти замечательные вещи — например, восточные халаты и чудесные украшения. — Она улыбнулась. — Конечно, я иду на риск. Не знаю, что у меня получится, но хочу попробовать. |