Онлайн книга «Червоточина»
|
– Почему? Почему?! – не отставал от нее Нича. – Что случилось? – Опоздала, – буркнула Соня. – Я думала, ты и правда обрадуешься. – На самом деле опоздала? Как ты это поняла? Что ты увидела? Ты ведь не могла за это время доехать до города и вернуться! – Это что, экзамен? Ты мне не веришь? Садись тогда за руль и сам едь, проверяй. Соня резко отвернулась и пошла к лесу. – Ты куда? – крикнул ей вслед растерявшийся Нича. – Грибы собирать. Нича пришел наконец в себя и бросился следом. Когда он поравнялся с Соней, пытаясь взять ее за вырывающуюся руку, из-за деревьев вышел отец. – Голубки снова вместе, – широко улыбнувшись, сказал он. Соня, вздрогнув, остановилась, а Нича сразу набросился на отца: – Папа! А чему ты радуешься? – Тому, что вы снова вместе, – убрал тот улыбку. – Или мне следовало заплакать? – Но Соня не поехала домой! – Я вижу. Но ведь она, я думаю, не просто так не поехала. Наверное, не смогла. Несмотря на то что отец вроде как защищал Соню, та почему-то поглядывала на него с непонятным выражением лица, на котором читалось то ли недоверие, то ли даже неприязнь. – Сонь, ты чего? – спросил Нича. – Ничего, – буркнула та. – Спать хочу. – Вот это мудрые слова, – снова улыбнулся отец. – Мы с Колькой как раз этим и начали уже заниматься. – Нам надо скорей возвращаться, – хмуро сказала Соня. – Не до сна. – Но ты ведь только что говорила, что хочешь спать? – Мало ли что я хочу. Не все по охотке делается… – Сказав это, Соня вдруг нахмурилась, словно вспоминая что-то. Потом тряхнула головой и сказала: – Пошли. – У вас есть план? – усмехнувшись, выдал отец фразу из популярного мультика. – Нет у меня никакого плана, – не приняла шутку Соня. – Просто мы и так уже уйму времени потеряли. – Вот что, девочка, – стал наконец серьезным отец. – Старший здесь я, и давайте-ка я буду принимать решения. Иначе мы уподобимся известной троице из басни Крылова, и воз наш далеко не уедет. Такой вот хард-рок. Соня, вспыхнув, собралась что-то возразить, но поняла, видимо, правоту этих слов. Сам Нича тоже это прекрасно понимал. – Ну, вот и хорошо, – внимательно посмотрев на них, сказал отец. – Тогда идите в лесок и ложитесь спать. На согретое, так сказать, местечко. – А ты? – заморгал Нича. – Мне что-то без крыши не спится. Я лучше в машину пойду. Он развернулся и потопал к маршрутке. Нича посмотрел на Соню. Девушка стояла, опустив почему-то глаза. – Пошли? – коснулся ее ладони Нича. На сей раз Соня не стала отдергивать руку и молча кивнула. * * * Они улеглись в мягкий мох. Нича не выпускал Сонину руку. Оба молчали. Тишина вокруг была настолько неестественно полной, что Нича не выдержал первым: – Почему ты так странно смотрела на отца? Соня высвободила ладонь и повернулась к нему лицом. – Не знаю, – извиняющимся тоном сказала она. – Правда не знаю, Коль. Наверное, я просто расстроилась, что ты меня так встретил. – Как? – приподнялся на локте Нича. – Ну, так… Словно ты был мне не рад. – Глупышоныш!.. – потянулся к ней Нича, но Соня отодвинулась. – Нет, правда, ты был таким расстроенным. Будто сожалел, что не удалось от меня избавиться. Нича все-таки дотянулся до Сониного плеча и привлек девушку к себе. – Ты и правда глупышоныш, – прошептал он, касаясь губами ее уха. – Просто я очень-очень хотел, чтобы ты была в безопасности, чтобы с тобой все было хорошо. Ведь это для меня теперь самое-самое главное в жизни. – Правда?.. – плотнее прижалась к нему Соня. – Конечно, правда, – внезапно пересохшим горлом почти беззвучно произнес Нича. – Ведь я же люблю тебя. – Я тоже люблю тебя, – ответила Соня. – Я буду всегда любить тебя. Ничино сердце взорвалось горячим фонтаном. Незамутненным краешком сознания он вспомнил, как совсем недавно сравнивал с ним свое чувство к Соне, и отметил, каким же точным оказалось это сравнение. Потом он не думал уже ни о чем. Он не заметил, как оказалась разбросанной по грязно-белому мху и повисшей на серых кустах их одежда. Он не видел больше слепого, бельмастого неба над головой. Его сознание купалось сейчас в ярких брызгах других цветов: в ослепительной белизне тела любимой, в настоящей небесной синеве ее глаз, в разжигающем страсть пламени волос. Сгинула и неестественная, мертвая тишина, сменившаяся звуками прерывистого, горячего дыхания, бешеных ударов сердец и ликующей, пробивающей насквозь фальшивые небеса музыкой: «Я люблю!.. Я буду всегда любить тебя!» Больше не было вокруг никакого виртуально-огрызочного мира, не было чувства бессилия и безысходности, не было ожидания неминуемой катастрофы. Не было даже страха смерти. Все это смыл мощными радужными струями фонтан любви. Он сделал это легко и просто, воочию показав, что в этой жизни главное и вечное, а что наносное и мимолетное. Потом они лежали, устремив взгляды в небо, но видели там не блеклую пустоту, а каждый что-то свое. Вдруг Соня сказала: – Послушай, – и стала нараспев читать мелодичные строки: Будь хоть сто параллельных миров, Пусть в игру нами кто-то играет — Все равно побеждает любовь, Хоть она этих правил не знает. И в программе ее не учесть — Для нее не придумано кода, Потому что любовь просто есть, Как есть крылья у птиц для полета. Разлетаются в бездне миры, Словно битою их кто-то вышиб… А любовь все равно вне игры, Потому что она ее выше [6] . – Ты пишешь стихи?!.. – ахнул Нича, когда девушка замолчала. – Нет, что ты! – засмеялась Соня. – Просто я читала недавно одну повесть, и там было это стихотворение. Оно мне понравилось, и я его выучила. – Но это же… – задохнулся Нича. – Это же про нас! Соня повернулась к нему и обдала небесно-синими струями лучистого света. – А любовь – она вообще про нас. Разве нет? Отвечать было не нужно. Их руки снова сплелись, а губы нашли друг друга. Приутихший было фонтан с новой силой выбросил ввысь свои яркие струи. 6
То, что сказала подруга, несказанно обрадовало Зою Валерьевну. Если Соня едет домой, то и Коля, наверное, тоже!.. Ей не терпелось попросить Зою, чтобы та погадала и на него, но вид Нормалевой был столь ужасен, что ни о каком гадании не могло быть и речи. Впору было теперь ее отпаивать коньяком. Что Зоя Валерьевна и собралась уже сделать, но подруга замотала головой, сказав, что срочно идет домой. |