Книга Конклав ночи. Охотник, страница 74 – Александр Сивинских

Я стащил с пальцев кастет и отшвырнул в сторону. Заглянул в яму. Над остовами разрушенных зданий ветер нес обрывки хитиновых оболочек.

– Прежде чем мы расстанемся, хочу задать один вопрос. Знаешь, что такое стридуляция?

Игнатьев замотал головой, разбрасывая кровавые брызги.

– О, значит, ты в полушаге от сногсшибательного открытия, – сказал я и выдернул скамью из-под его подбородка.

* * *

Я разжег печь школьной кочегарки и предал тело Эмина огню. Настраивался на долгий и неприятный процесс, но тоненькое тельце вспыхнуло как береста и сгорело без следа. За считаные минуты. Потом я отправил в топку все, что осталось от «солдат» Игнатьева. Оставив печь догорать, подогнал джип Байрактаров к тиру и сходил за Муркой.

– Пойдем, девочка, – сказал я ласково. – Карета подана.

Мурка посмотрела на меня с сомнением. Она так и сидела возле того места, где Игнатьев свалился в мир великих клопов. Стерегла. От лаза не осталось даже следа, но росомаха, видимо, считала это очередной хитростью Кирилыча.

– Он не вернется. Там, куда мы его отправили, надо иметь железные яйца и зубы. Иначе не выжить. Все его зубы здесь. – Я шаркнул по полу ногой. Железные коронки с остатками клыков покатились по бетону, как бусины. – А яйца у него уже шестьдесят лет как протухли. Пошли. – Я зашагал к выходу.

Мурка пошла рядом, но вдруг остановилась, будто вспомнив о чем-то важном, и повернула обратно. Когда она присела возле перевернутой лежанки в недвусмысленной позе, я захохотал. Оказывается, выражение «я приду плюнуть на ваши могилы» в мире животных тоже бывает актуально. Только плевать среди зверей умеют не все.

Чтоб не смущать ее, я отвернулся.

– Как поправишься, догоняй.

Прибежала она не так чтобы скоро. Видимо, приводила себя в порядок. Особенной чистоплотностью Мурка никогда не отличалась, но задницу держала в неизменной чистоте.

Не обращая внимания на откровенное недовольство, я заставил ее забраться на заднее сиденье, под прикрытие тонированных стекол.

– Скажи спасибо, что не заставляю пристегиваться, – сказал я, направляя «патрол» к выезду из хоздвора.

На душе у меня даже не кошки скребли – росомахи. Выход из всей этой заварухи виделся один: ехать на поклон к деду. Он, конечно, обрадуется возвращению блудного внука. Но мне-то каково снова становиться зависимым?

– …Хотя и стоило бы. Посмотри, что бывает с теми, кто пренебрегает правилами безопасной езды. – Я мотнул головой на дыру в лобовом стекле. И ударил по тормозам.

К воротам подлетел и встал поперек черный микроавтобус. Следом вальяжно подъехал лимузин с нолями на номерном знаке. Оба автомобиля были знакомы. Как и один из четырех крепышей, покинувших микроавтобус. Мы встречались несколько дней назад возле Управления МЧС.

– Оставайся здесь, – приказал я Мурке и вылез из машины.

Крепыши смотрели настороженно, однако агрессивности не проявляли.

Из лимузина выбрался высокий и полный хорошо одетый мужчина. У него было мясистое лицо пожизненного госчиновника и редкие рыжеватые волосы, трогательно зачесанные поперек плеши. Полный сознания собственной исключительности, он двинулся ко мне. Крепыши профессионально подстраховывали перемещения шефа. Он остановился в двух шагах.

– Ну и кашу ты заварил, Колун, – сказал он твердым, властным басом, который я узнал сразу. Я уже слышал его однажды. Тогда бас грохотал в телефонной трубке, приказывая мне сидеть на жопе ровно до тех пор, пока не скажут, что делать дальше.

Вживую голос звучал еще внушительней.

– Из топора, – ответил я. – Господин Коремин, если не ошибаюсь?

– Не ошибаешься.

– И чему или кому я обязан честью лицезреть областного министра здравоохранения? Не покойной ли Алисе Эдуардовне?

Коремин, очевидно, не привык к такому тону. Вызверился на меня, как упырь на осиновый кол, и начал давить взглядом. Исподлобья я смотрел на него. Сообразив, что гляделки грозят затянуться до неприличия, он проворчал:

– Уважению тебя, видать, не учили.

– Так и есть, – сказал я.

– Ну и наглец. Правильно Мордвинова тебя Колуном назвала. Ты вообще чего-нибудь боишься?

– Да. Потерять контроль над ситуацией.

– Над какой? – заинтересовался он.

«Господин Коремин, вы министр или психоаналитик?»

– Над любой. Представьте ситуацию, когда от вас ничего не зависит. Вообще ничего. Любые действия абсолютно безрезультатны. Бездействие тоже. Вот это – страшно. Все остальное нет. Ладно, это лирика. Ближе к делу, господин министр. Чего вам надо?

– Для начала познакомиться. Много слышал о тебе.

– Надеюсь, только хорошее.

Он нахмурился.

– Хватит зубоскалить. Ты по самые ноздри в говне. И только я могу тебя из него вытащить. Или утопить окончательно.

– Первый вариант меня устраивает больше, – сказал я. – Какие будут условия?

– Щадящие. Ты возвращаешься в свой сад и ждешь, когда с тобой свяжется новый куратор. Пока куратора нет, будешь получать задания от меня лично.

– Разве отдел «У» подчиняется Минздраву? Я думал, чрезвычайникам.

– Уже нет.

Готов поклясться, голос Коремина прозвучал удовлетворенно.

– Так, что еще… Самодеятельность я не приветствую, но и запрещать ничего не собираюсь. Оружие и амуницию тебе вернут. Обвинения в убийстве Мордвиновой снимут. На рукоятке сабли обнаружились четкие отпечатки пальцев одного беглого солдата. Дважды дезертировал из вооруженных сил. Первый раз в одиночку. Второй раз троих земляков-новобранцев увел. Азиз Исмаилов. Есть сведения, что всю четверку укрывал здешний сторож. Знаешь что-нибудь об этом?

– Ни сном ни духом, – сказал я.

– Это правильно. Дезертиры народ опасный. А сторожа когда последний раз видел? Ты же с ним вроде дружил.

– Дружил – это сильно сказано. Был знаком. Полчаса назад он уехал. В неизвестном направлении. И, судя по решительному настрою, обратно не вернется.

– Гарантируешь?

– Гарантирую.

– Хорошо.

Коремин помолчал, пригладил ладонью волосы. Он несомненно волновался, и, когда решился наконец задать вопрос, я уже знал, каким тот будет.

– Тебе что-нибудь завещал?

– Да. Лом, пешню и топор.

– Не играй со мной… – угрожающе прорычал Коремин.

– Это то, что я оставил. Все остальное сжег. Включая какую-то древнюю книжку.

Я мотнул головой в сторону кочегарки.

Коремин покраснел и тяжело задышал. Один из крепышей подхватил его под локоть, но тот сердито отмахнулся от помощи.