Книга Имяхранитель, страница 28 – Александр Сивинских, Азамат Козаев

Тот вряд ли успел понять, что произошло. Удар рукоятью меча в лоб повалил его навзничь. Дубинка улетела в сторону.

Ближайшие к месту схватки аринцы, скучающие в ожидании начала церемонии, довольно загомонили. Послышались ободряющие выкрики в адрес обеих сторон. Кто-то азартно засвистал. В упавшего охранника полетел огрызок яблока.

Иван отступил, демонстративно подышал на хвостовик рукоятки и потер его о штанину. Он надеялся, что толщина лобной кости охранника соответствует стандартной для его профессии. По расхожему, хоть и шутливому мнению, городовые ежеквартально испытываются на способность выдержать удар молотком в лоб. Фламберг, конечно, потяжелей молотка, но бил Иван предельно аккуратно.

– Следующую башку снесу, – предупредил он почти дружелюбно, опуская обманчиво расслабленные руки по швам.

Охранники остановились, сблизились, принялись негромко переговариваться. Всего лишь четверо. Прочие оставались поодаль и наблюдали за развитием событий, не покидая своих мест в оцеплении. Пока. Именно что пока. Растерянности ни у ближних, ни у дальних не наблюдалось и в помине. «Жаль, – подумал Иван. – Мне жаль вас, парни. Лучше бы вам плюнуть на обещанную лимонадами плату и разбежаться, дав нам дорогу».

Переговоры закончились на удивление скоро. Вздутый Люцией охранник бочком направился к поверженному соратнику, демонстративно запихивая дубинку за ремень. Еще один кинулся бежать куда-то, и уж наверняка не просто так, а с определенной целью.

«Скверно, если у них тут имеется стрелок», – озабоченно подумал Иван, косясь по сторонам.

Оставшиеся двое начали двигаться. Не приближаясь и не отдаляясь, они перебегали влево вправо за спиной друг у друга. Влево, вправо. Приседали, хлопая над головой ладонями. И опять: влево, вправо. Хлоп, хлоп. Влево, вправо… Обезьяны, да и только.

– Они что, взбесились? – громко спросил Вик.

Иван не ответил. Происходящее его озадачивало и поэтому активно не нравилось. Иван начал опасаться, что инициатива, горг подери, каким-то неведомым способом потеряна. Уже потеряна. Причем бесповоротно. Смотреть неотрывно на кривляк-охранников означало наверняка проморгать кого-то другого, заходящего, к примеру, с тыла. Проигнорировать? А если они только того и ждут? Расслабишься – тут-то и метнут в лицо мешочек с измельченным красным перцем или чем-нибудь похуже. Вот и выбирай. Решив покончить с проблемой самым простым способом, имяхранитель двинулся вперед. Оглоушу клоунов и вся недолга!

Охранники одновременно по-заячьи завизжали, опустились на четвереньки и вдруг с нечеловеческой скоростью прыснули в стороны. Замерли вне зоны досягаемости на трех конечностях, покачивая дубинками над головами; сами раскачивались тоже.

– В-вашу так! – рявкнул Иван недоуменно и крутанул мечами. В ответ понеслась новая серия визга.

«Фрезами бы вас срубить!» – подумал он зло. Это была почти паника.

И тут выступила восхитительная Люция, обеими сторонами крайне близоруко упущенная из виду. Раздался знакомый хлопок лопнувшей оси – раз и другой, после чего безумные плясуны провалились в самые глубокие пропасти царства Морфея.

– Недоучки, – презрительно бросила архэвисса, переламывая верный пистоль пополам и загоняя в стволы новые стрелки. – Глаза отвести старухе да обломку – и то путем не могут. Э-эх, измельчал народишко. Вперед, мои рыцари!

Едва они двинулись с места, появился убегавший охранник. Да не один. Компанию ему составлял немолодой, приземистый красномордый мужчина в форме околоточного пристава со споротыми знаками различия. Движения красномордого напоминали медвежьи: тяжеловесны, преисполнены силы. Грандиозные фельдфебельские бакенбарды походили на пару валяных сапог, приклеенных к мясистым щекам. Брови грозно сошлись на толстой переносице, мясистый нос был сердито сморщен. Глазки превратились в точки, а губы плотно сжались. Череп его был абсолютно гол. Снятую полумаску он нес в руке вместе с кепкой, похожей на таблетку.

– А-а! – воскликнула архэвисса недобро. – Генерал Топтыгин! Так, так, так. Что же ты, каналья, не растолковал своим павианам, кто для них роднее матери и страшнее Тартара? Бросаются с дубинами, а не заладилось, так глаза пробуют отводить. Шкуру с них живьем содрать, вывернуть наизнанку и обратно надеть моей властью – легче легкого. А ты… сам-то помнишь, чье здесь все?

– Помню, матушка, – загудел человек, названный Топтыгиным. – А парни мои… с них какой спрос? Нездешние. Городовые, выписаны с Пантеонии на одну ночь. Откуда им знать, кого допускать, кого нет? Велено всех заворачивать, они и стараются. Да и шла б ты одна, матушка, так они куда ласковей были бы. А то ж сей облом, – зыркнул он на Ивана, – что при тебе спутником… Хорошо его знаешь?..

Люция смерила отставного пристава ледяным взглядом.

– Ну, раз так, и ладно, – спешно пошел красномордый на попятную. – Сейчас, сейчас, матушка, выберем тебе место поудобней. В самой, так сказать, ложе. Эй, кто-нибудь… да вот хоть бы ты… как бишь тебя… Поди-ка сюда!

– О какой ложе ты мелешь? Мы пройдем к лимонадам, – непререкаемо заявила архэвисса.

– Так ведь…

Старуха уперла пистоль Топтыгину в горло. Тот побледнел, но остался тверд:

– Не могу, матушка. Хоть смертью казни, не могу. Так уж приучен: кто команду дал, тому и отменять. Ну, либо чину, еще более высоко стоящему. А про тебя мне ничего не было говорено… – Он враз осип: Люция надавила сильнее. – Пусть я не при службе давно, однако, принципы блюду. Через то и уважаем до сих пор. Не гневайся.

– Вот же кремень старик! – усмехнулась одобрительно Люция, отымая стволы. – Горг с тобой. Веди на лучшие места. Да смотри, чтобы с них доподлинно все видно было! Не одни затылки лимонадов.

– Не изволь сомневаться. Все увидишь, все услышишь, ничего не пропустишь. Я там заранее велел подмости соорудить. Прямо сердце чуяло, что ты, матушка, пожалуешь… А ты, облом, оружие-то убери, – буркнул он Ивану. – Размахался! Это без допуска-то, значит. Твое счастье, что я на пенсионе нынче.

Сумку искать было недосуг. Иван, недолго думая, обернул мечи курткой и взял под мышку.

* * *

Лаймиты выжидали, когда солнце опустится за горизонт полностью.

– «И вот последний луч светила угас. Темнота прыгнула, как волчица», – продекламировал выразительно Вик и засмеялся. Архэвисса покосилась на него с осуждением.

Фонари загорелись ярче, свет под блюдом с фруктами в центре капища полыхнул с новой силой. Гиссерв Лео, пристав на цыпочки, вскинул руку с Ножом Вешним к небу. Валентин, преклонив колено, опустил свой клеванг к земле. Лимонады разом выдохнули протяжное «о-о!» и торопливо сбросили одежды, оставшись в одних только оранжевых панталончиках. Среди них обнаружилось великое множество очень, ну просто чрезвычайно хорошеньких женщин, и Иван не сумел удержаться: подался вперед, пожирая глазами обворожительные фигурки. Вик довольно цокнул языком. Люция невозмутимо поводила лорнетом: стройных молодых мужчин тоже хватало. Вообще, в подавляющем большинстве лимонады были молоды и красивы. И все улыбались. Многие из мужчин оказались возбуждены – узкие эластичные панталончики скрыть того не могли никак. Необходимость для ритуала всеобщей любви воспринималась лимонадами буквально.