Книга Имяхранитель, страница 45 – Александр Сивинских, Азамат Козаев

– Ты готов к новой присяге? – Разговор продолжился уже в кабинете шефа охранки.

– Не уверен, что новый Ромас оставит меня придворным врачом. А ты? Готов?

– Как все подлецы, думаю на ход вперед. Может быть, не ждать печального финала? Преподнести трон на блюдечке очередному Ромасу? Чем не доказательство лояльности государю, народу, стране?

– Чудовище! Делай это без меня! Я давал клятву, и помогать в этом черном деле не стану! – Август осуждающе покачал головой. – Не знай тебя много лет, подумал бы, что ты говоришь правду.

– Человек с возрастом умнеет.

– Или глупеет.

– В любом случае, если в свистопляску около трона вмешается охранка, на трон сядет император, который станет наиболее полезным Перасу.

– Читай – охранке? Устоишь против соблазна?

– Не знаю, Август. Я стар, немощен и слаб.

– Брось прибедняться. Еще балуешься с гвоздями?

– Бывает. – Диего, оглядев собственные кисти, коротко усмехнулся и поднял что-то со стола. – Держи! Из последнего!

Август поймал брошенную шефом охранки стальную косицу, сплетенную из длинных гвоздей, и, довольно хмыкнув, положил в карман.

– И все же, эв Оломедас, пожалуйте завтра на очередной осмотр. Вам не смягчить мое сердце дикарскими фокусами. Сила пальцев не всегда соотносится со здоровьем внутренних органов. Да-с, милейший, на осмотр!

Диего не успел отговориться. Будто сам Фанес всеблагой в облике дождя, сквозь распахнутое слуховое окно внутрь «пролился» некто. Гость был столь впечатляющих габаритов, что даже хозяин кабинета на мгновение раскрыл рот. Мрачный здоровяк в мешковатой униформе с солнцем на шевроне покосился на дверь и коротко покачал головой.

– Обойдемся без стражи.

Прошествовав через весь кабинет, встал у дверей многозначительно ухмыльнулся.

Один день до полной луны

– Что это значит? – Август в крайнем волнении ухватился за бороду.

– Ничего страшного, дружище, – сказал Оломедас, откинулся на спинку стула и медленно положил руки на стол. – Ты только не нервничай.

– И не тревожьте понапрасну караул. Все равно не успеет. – У левого уха шефа охранки, басовито гудя, затрепетала в спинке высокого стула зубастая шестерня. В дерево она впилась мало не до середины.

– Действительно, не успеет, – скосив глаз, подтвердил Оломедас. – У меня много вопросов, но начну с главного. Что тебе нужно, парень?

– Отпустите Палому и мальчишку. Дайте им исчезнуть. И больше придворный карточный расклад они не смешают.

– Ах, вот ты о чем! – Оломедас благодушно рассмеялся. – Значит, ты и есть тот самый имяхранитель?

Иван коротко кивнул.

– Тогда позволь довести до твоего сведения, ангел-хранитель императорской крови, что в безопасности малыш не сможет себя чувствовать нигде! Нигде! Ни один из островов не даст ему желанного забвения, даже Химерия. А знаешь почему?

– Догадываюсь.

– Согласись, соблазн для претендентов на трон слишком велик, а грозящая опасность просто огромна.

– Опасность? Что такого особенного в этом ребенке?

– Она разве не сказала?

– Не успела.

Старые царедворцы переглянулись, Оломедас кивнул, и доктор легко прокашлялся.

– Виною всему несдержанный язык старого Илли и его пагубное пристрастие к вину. – Август боязливо отошел от имяхранителя и встал поближе к шефу охранки. – Не так давно его величество учредил при дворе новую титулярную должность – придворный прорицатель. Им-то и стал Илли.

– Пропойца? – Иван безостановочно оглядывал кабинет, не забывая коситься на потолок.

– Да ладно бы пропойца! Так ведь через раз попадает с предсказаниями, старый хрыч. И попадает в яблочко!

– Он что-то напророчил молодому Ромасу?

– Именно! Как-то в состоянии жесточайшего подпития, грозя пальцем, он возвестил на всю обеденную залу, что, де, Имя юного Ромаса по прошествии нескольких лет превратится в талант, рядом с которым иным представителям монаршего рода делать будет нечего! Можете представить, что сделалось с двором?

– Муравейник, улей, гнездо со змеями.

– Весьма образно, однако точно! Через несколько лет Имя малыша разовьется в талант государственного управления такой силы, что рядом с Анатолием остальные члены фамилии будут выглядеть сорняками на фоне куста розы. И уже неважно, сколько правды в пророчестве Илли. Император поражен жестокой болезнью. Вряд ли это случайность. Машина запущена, и ее не остановить.

– Однако ее можно замедлить, – буркнул шеф охранки и на вопросительный взгляд Ивана пояснил. – Пока жив император и сохраняется надежда на его благополучное выздоровление, еще не все потеряно.

– Пока он жив, – усмехнулся имяхранитель.

– А ждать кое-кому может надоесть, ты прав, – согласно кивнул Оломедас. – Потому я и здесь. Днюю и ночую.

– Как все подлецы, просчитываете все на ход вперед?

– Ты слышал нашу беседу?

Иван, ухмыляясь, кивнул. Шеф охранки и доктор переглянулись, и оба дружно расхохотались.

– Эскулап, как думаешь, получатся из нас перебежчики?

– Уже вряд ли. – Август махнул рукой. – Вряд ли.

– И добро с тем! – Оломедас покосился на зубастую шестерню, торчащую в пальце от его уха, и одобрительно присвистнул. – Август, если не ошибаюсь, у нас появился союзник.

Врач молча кивнул.

– Раз так, не пора ли объединить усилия в нашем благородном деле? Согласись, обломок, помощь начальника охранки не станет для тебя лишней. Хоть он стар, слаб и немощен.

– Началось! – простонал доктор. – Я слышу эту песнь самоуничижения уже десять лет, и за это время в ней не поменялось ни слова!

– Соглашусь, – имяхранитель прищурился. – Как в карточной игре, начнем размен с младших карт. Где Палома?

– Спешу обрадовать – уже дома. В свою очередь меня интересует, где маленький Ромас?

Иван только плечами пожал.

– Прискорбно. Мальчишку ищут не только мои люди, но и головорезы претендентов на трон. Тут уж кому повезет больше.

– Зачем вам мальчишка?

– Убрать подальше, пока суета не прекратится. – Глаза Оломедаса мгновенно остыли, а все его обаяние истаяло как льдинка на раскаленной плите. – С мальчишкой это сделать проще, чем с остальными бузотерами. Надеюсь, Палома приведет нас в тайное убежище, где прячется злополучный инфант.

– Маленький Ромас ее ребенок? – спросил Иван, решив, что сейчас самое время дергать занозы, оставшиеся после того, первого разговора с Пальмой. – Она ни разу не назвала его сыном. Но это правда?