Книга Война на уничтожение, страница 46 – Анатолий Матвиенко

Лжепаломник предался воспоминаниям, как он ухмылялся при виде колдобин на улицах Манхэттена и тележных колес, застревавших на ухабах. Пространство меж Газой и Иерусалимом выглядит не как полтораста, а одну или две тысячи лет назад. В местах, где можно докопаться до воды, приткнулись арабские поселения человек на пятьсот-семьсот. Никто из них не бывает наверху. Поэтому вряд ли кто поверит, что кибуцы в окрестностях Иерусалима способны превратить эту диковатую и пустынную местность в плодородные поля.

В магическом диапазоне практически пусто, если не считать аур людей и всякой мелочи с заклятиями, перевозимой тем же караваном. Артем включил ворожбу. Сила Рода подпитала его утомленное некомфортной поездкой тело, но на скачущем скопище мешков заниматься серьезным делом не с руки. Поэтому он отложил главное до Иерусалима.

Дорога, которая в Израиле заняла бы от четырех до десяти часов, в зависимости от пробок, здесь растянулась на полтора суток. Убедившись, что никто в караване не может засечь волшбу, разведчик раз в тридцать-сорок минут кидал легкое заклятие, отпугивающее насекомых. На большее чар не хватало. Толпы паразитов с арабским упорством атакуют вновь. Остальные паломники лениво давили мелких гадов или стоически терпели. Некоторые отпугивали кровососущую нечисть запахом немытых тел, так что неизвестно, кому хуже – кусаемым, паразитам или же соседям скунсов. Замечательная компания для русского графа. Лев Толстой обзавидовался бы.

В чисто средневековом стиле Иерусалим снабжен высокой крепостной стеной, явно сооруженной до изобретения магострельной артиллерии. Ее периметр больше, чем у Старого города в столице Израиля. Внутри крепости расположены относительно приличные строения, на добрый километр во все стороны от стен размазаны бесконечные лачуги, источающие незабываемые ароматы нечистот. Аромат, что и в Стамбуле, только солнце припекает больше и стимулирует душистые испарения.

Натужно преодолев последний подъем на изрядно испещренной холмами местности, грузовик вкатился вслед за бронетранспортером в широкие Яффские ворота, никак не напоминающие ни ослиный проезд, ни пролом в стене для британского генерала, которые красуются на этом месте вверху. Подоспело время намаза. Машины замерли прямо посреди дороги. Да и кому ехать-то: все молятся. Артем скатился с котомкой и молитвенным ковриком на неровные плиты мостовой, помнившие, быть может, римскую оккупацию и Алию Капитолину.

Отбив нужное количество поклонов и выразив вслух радость по поводу того, что теперь непременно вознесет молитву Аллаху в мечети Аль-Акса, странник отправился на поиск дома Хасонов. Средней руки особняк, свидетельствующий о крепком, но не выдающемся благосостоянии семьи, обнаружился, как и сообщалось в материалах СБ, на виа Долороса, пути скорби. Приблизительно здесь вели Иисуса на распятие, поэтому из окон дома можно нередко увидеть христианских паломников, несущих крест и распевающих псалмы.

Но Артема интересовали не религиозные реконструкции библейских событий. На стук в дверь открылось маленькое окошечко.

– Мир вашему дому, и да продлит Аллах ваши годы. Могу ли я увидеть достойного Аюба Хасона?

Паломник показался не опасным для аборигенов. Дверь открыл крепкий юноша лет семнадцати, по местным меркам молодой муж, вероятно, старший сын хозяина. Чернявое чадо поменьше унеслось внутрь с криками: «К папе странник пришел!»

Артем повторил приветственный спич, вставив кодовую фразу.

– Всегда рады вестям от наших родственников из Газы, – ответил Аюб отзывной частью пароля и пригласил в глубь микроскопического внутреннего дворика, то есть три шага вглубь от двери во входной стене. Там предложил стоявшие на столике фрукты и прохладной воды в тонком стакане, явно не местной работы. Гость аккуратно взял стакан правой рукой, изобразил видимость глотка и поставил на место.

Собеседники обменялись несколькими незначащими фразами, потом хозяин извинился и вышел, прихватив часть посуды со стола, включая стакан, хотя убирать и мыть посуду на Востоке не считается мужским делом. Артем развалился на подушках в тени, пощипывая виноградины.

Что-то ему не нравится. В ауре Аюба тревога и неуверенность. Понятно, что рискованная работа резидента русской СБ опасна именно в редкие посещения агентами Иерусалима. И это не Париж, где можно назначить встречу в каком-то из парков. Здесь сутолока восточного города, ряды перенаселенных лачуг за его пределами и пустынные холмы. Даже норы и пещеры, коих за тысячелетия вырыто и обжито великое множество, не пустуют. Разве что в XXI веке у прокаженных и нищих добавились мобильные телефоны. Поэтому приход опасного гостя в дом – наиболее естественный путь для контакта.

На то, чтобы снять отпечатки пальцев, отсканировать и проверить их через безобидный турецкий сайт, нужно не более пяти минут. Добавим пять на глюки с сетью. Хасон отсутствовал четырнадцать с половиной.

– Все в порядке. Прошу в дом.

Артем оглядел внутреннее помещение. Есть пара непонятных артефактов, но прослушки, похоже, не наблюдается.

– Я установил купол тишины. Можем говорить спокойно.

– Да, господин, – резидент обернулся к окну, где небо подернулось вечерней вуалью. – Время магриба.

– Я не мусульманин и не изображаю намаз в отсутствие посторонних глаз.

– Наша семья тоже не поклоняется Аллаху. Мы – друзы.

Удобно. И среди мусульман хорошо, все-таки родственный арабский народ. И нет религиозного запрета на службу неверным.

– За вашим домом наблюдения нет. За мной – тоже. Но я предпочту, поговорив с вами, удалиться в ночлежку и кормить клопов. Так безопаснее.

– Тогда пройдете по виа Долороса в сторону Храмовой горы. Там три приюта для исламских странников, один со времен крестоносцев стоит.

– Ну, они точно его строили не для мусульман. Давайте к делу. Ничего странного не происходило в последний год?

– Нет. – Друз почесал толстый короткостриженый затылок. – Сейчас хором судачат о взрыве у Стамбула.

– Прошу подробнее. Что говорят в мусульманской, армянской, еврейской общинах?

– Арабы считают, что османы своими грехами вызвали гнев Аллаха, который падет на головы всех. Армяне и евреи пытаются в каждом скверном событии для турок рассмотреть знак свыше. Первые хотят отобрать у мусульман Армянское нагорье, вторые – Храмовую гору.

– Мечтать не вредно. Кстати, чувствую у вас целую банку магоэнергии.

В лице и ауре Аюба нарисовалось явное нежелание с ней расставаться. Что интересно, сам он не маг, для заряжания артефактов должен кого-то просить.

– Не волнуйтесь, не заберу и даже подпитываться не буду. В ней какая-то странность.

Поколебавшись, хозяин вышел и принес накопитель. Артем повертел его в руках. С виду как обычно, с московскими клеймами, датой заполнения. Но магия, удерживающая злой вихрь элементарных частиц, непривычная. Оттого раскрывать канал, подпитывая себя или артефакты, куда менее удобно.