Онлайн книга «Требуется чудо»
|
В это время Грант в манеже раскатисто объявил: — Антр-ракт!.. В динамике это получилось менее эффектно: динамик хрипел, как простуженный. Александр Павлович, внутренне уже готовый к выходу, надел отлично отутюженный фрак — знал, что сидит он на нем как родной, как на каком-нибудь графе, явившемся пленять дам на первый бал Наташи Ростовой, — спустился вниз. Занавес был полураскрыт, и Александр Павлович с удовольствием увидел, как униформисты и ассистенты быстро и слаженно стелют на манеж расписной пластиковый пол. Ближе к форгангу подкатывали на низких тележках аппаратуру — для начала аттракциона. Девочки-ассистентки в блестящих «бикини», со страусовыми цветными перьями на одинаковых «блондинистых» париках, споро ходили взад-вперед: грелись. В отличие от Александра Павловича грима на лице каждой хватило бы на пятерых. Подошел Грант. — Волнуешься? — Ты что, не знаешь меня, Грантик? Когда это я волновался? — Прости, я запамятовал: ты же у нас железный. Стена — не человек… Банально народ мыслит: что Валерия, что Грант… А может, Александр Павлович и вправду производит такое впечатление?.. — При чем здесь стена? Все отлажено… — А коли так, у меня для тебя сюрприз. Опять сюрприз! Что они все, сговорились? — Накануне работы? Окстись, Грант… — Приятный, Саша, приятный. Вон, смотри… — он указал куда-то за спину Александру Павловичу. Тот обернулся: позади стояла Наташа. В том же школьном платьице, в переднике, с галстуком, с тем же портфелем — она виновато смотрела на Александра Павловича, а он неожиданно для себя шагнул к девочке, взял ее за плечи: — Ты пришла… Молодчина… — Я вам принесла, вот… — сказала она и протянула руку. На ее раскрытой ладошке лежала маленькая — десять миллиметров на двадцать — металлическая пластинка с напаянной на нее схемой. — Я ее нашла. На полу. Возьмите… Александр Павлович посмотрел на Наташу и вдруг увидел — как и тогда, в Загорске, у Валерии! — что глаза у девочки тоже черные, непрозрачные, глубокие, и два крохотных солнца качались в них. Только, конечно, это были никакие не солнца, а обыкновенные тысячесвечовые голые лампы, вкрученные в патроны на стене у форганга. И в это время в зале погас свет и заиграла музыка. Грант тронул Александра Павловича за плечо: — Я тебя объявляю, Саша. — Иду! Александр Павлович взял Наташину руку, сжал ее в кулак — вместе с пластинкой. Сказал: — Дождись меня. Только непременно. Я скоро. Отбросил в стороны тяжелые бархатные половинки занавеса и ушел делать чудеса. |