Книга Грозные моря, страница 103 – Дейв Дункан

Впрочем, у нее уже не было глаз. Там, где им полагалось быть, темнели два черных провала, окруженные сиянием того, что прежде было лицом. Теперь стала хорошо видна форма ее черепа – он просвечивал сквозь плоть, а когда она протянула руки к Азаку, стали видны и ее кости, раскаленные добела.

Она засеменила вперед, шаг за шагом, с трудом переставляя непослушные ноги. Так она добралась до самого помоста. Азак пошел ей навстречу, прикрывшись стулом, – так, словно она была каким-нибудь опасным зверем, которого нельзя выпускать из клетки. Он остановился на верхней ступеньке, преграждая ей путь.

Она снова силилась заговорить – и жуткие звуки потекли из ее рта вперемежку с огненной рвотой, вырывающейся словно из кузнечного горна. Инос чувствовала исходивший от нее жар. Ей показалось, что она разобрала отдельные слова: «помоги», возможно, и еще «колдун», а может быть, даже «любимый», но Инос могла и ослышаться. Рот Раши раскалился жарче гончарной печи.

Колдунья поставила ногу на первую ступеньку и поднялась на нее. Потом попыталась взойти на следующую и покачнулась. Азак не отступал и стойко сносил жар, а самоцветы на его одежде сверкали, словно кровавые брызги. Лицо его было перекошено от отвращения. Стул, которым он заслонялся, начал дымиться по мере приближения ведьмы.

– Нет! – закричал он. – Убирайся! Чудовище!

Страшное существо подняло лицо к потолку и издало последний, громкий, режущий уши вой отчаяния, и произнесенное слово было четким: «Любовь!» Оно вырвалось изо рта колдуньи вместе с длинным языком белого пламени, устремившимся вверх в клубах дыма. И этот безнадежный отчаянный вопль словно разорвал на куски еще цепляющийся за жизнь жуткий остов. Странно устойчивая плоть наконец вспыхнула пламенем, и во второй раз Раша превратилась в факел – и был он ярче и горячее первого. Теперь само ее тело сгорало в шипении огненных языков и искр. Азак уронил свой щит, закрыл руками лицо и попятился.

Несколько мгновений обнаженный скелет каким-то чудом сохранял устойчивость, стоя на первой ступеньке, и каждая кость сияла, словно солнце. Потом он рухнул и рассыпался в облаке дыма и пепла.

Зал погрузился во тьму и тишину. Инос не видела ничего, кроме зеленоватого образа скелета на ослепленной сетчатке и красноватого свечения ступени в том месте, где стояла колдунья, – два раскаленных следа, быстро гаснущие. Мрамор с грохотом треснул.

– Принесите огня! – взревел Азак, и стража мгновенно ожила. Двое стражников с факелами побежали вперед, чтобы осветить сцену.

Глаза медленно привыкали к темноте, но вскоре Инос смогла разглядеть усеянное звездами ночное небо в обрамлении высоких оконных арок и плавный изгиб потолочного свода. Когда желтый пляшущий свет факелов озарил пол в том месте, где только что была колдунья, Инос увидела, что от султанши Раши не осталось ничего, кроме тонкого белого налета на обожженном мраморе и треснувшей ступеньки. А также отвратительного запаха горелой плоти.

– Она умерла, – произнес Рэп тихим голосом. – Мертвее не бывает! Я почувствовал, как она умерла. Я почувствовал, как ко мне вернулась моя сила!

Он прошел вперед и посмотрел на ступеньку.

– Я свободен! – Азак откинул голову и прокричал эти слова с такой страстью, что эхо заплясало по всему залу. Он взмахнул сжатыми кулаками. – Свободен от этой шлюхи! Наконец-то я настоящий султан!

– А я думал, что она была вашим главным советником. – Кар пробормотал это так тихо, что Азак, по-видимому, не расслышал.

Но Инос расслышала, и это подтвердило ее худшие подозрения. Раша должна была обеспечить колдовскую оборону в грядущей войне. Азак купил сразу двух султанш. Все кончено, теперь все кончено…

Азак сделал жест, и стражники торопливо приблизились и растянулись сплошной шеренгой перед креслами. Азак указал на Рэпа.

– Лучники! Если этот человек скажет хоть слово без моего разрешения, стреляйте и убейте его.

Увидев шесть стрел, нацеленных на него почти в упор, Рэп оставил всякие попытки что-либо сказать. Он сунул большие пальцы рук за пояс и иронично посмотрел на Инос. Он выглядел теперь гораздо счастливее, чем несколько мгновений назад. Да и было с чего. Раша мертва, Элкарас, насколько было известно Инос, не вернулся. А значит, Рэп, независимо от того, кто он – маг или только адепт, сейчас является сильнейшим волшебником в Араккаране. Инос трудно было свыкнуться с этой мыслью. Рэп?

– У меня есть несколько вопросов к тебе, арестант! – пролаял Азак.

– Азак! – Инос отстранилась от Кэйд и побежала по помосту, волоча за собой тяжелую мантию.

Азак, сверкая глазами, повернулся к ней. Он уткнул руки в бока.

– Ты смеешь просить за этого преступника?

– Да, смею! – выкрикнула Инос. – Он не преступник. Он избавил тебя от колдуньи, разве не так?

– Нет. Она сама избавила меня от себя.

– Все равно тебе нужен кто-то вместо нее, кто сможет давать тебе советы по вопросам магии. Я ручаюсь за лояльность мастера Рэпа. Он честен, и ему можно доверять.

– Лояльность к кому? Нет, хватит с меня этого мерзкого колдовства! В моем королевстве не будет никакой магии! Он умрет!

Рэп убил стражников, ворвался во дворец, нарушил церемонию свадьбы, украл Злодея, заставил Азака выглядеть дураком. Любое из этих преступлений было в Араккаране достаточным поводом для вынесения смертного приговора.

– Азак! – Она упала на колени. Его лицо потемнело от ярости.

– Какое отношение вы имеете к этому человеку, султанша?

– Никакого! Просто друг детства, верно служивший моему отцу. Могу ли я попросить вас об этой небольшой любезности в качестве свадебного подарка…

– Молчать! Не навлекай на себя мой гнев, жена, в самом начале своей супружеской жизни! В Зарке для женщины считается непристойным даже знать по имени какого-либо мужчину, кроме своего мужа, не говоря уже о том, чтобы просить за другого мужчину вопреки желанию мужа. Герцогиня Кэй-долан, проводите свою племянницу в королевскую опочивальню.

У Инос перехватило дыхание. Она… она не могла даже найти подходящие мысли, не то что слова. Человек, который был ей нужен, – это Азак из пустыни, Охотник на Львов, но она не представляла, как сможет переносить его в роли местного тирана.

– Ваше величество? – Кар проскользнул вперед; его скромная улыбка была едва различима в мерцающем свете факелов.

Азак что-то проворчал.

– Ваше величество, если этот человек действительно послан чародеем Литрианом, то казнить его, по-видимому, неразумно. Его прибытие избавило вас от колдуньи, которая, с одной стороны, была обузой для вас, а с другой, судя по всему, была обречена стать прислужницей Олибино. Его всемогущество чародей Юга мог предвидеть все эти события.

Азак снова проворчал что-то невразумительное.