Книга Убивец магов. Калибр 9 мм, страница 69 – Григорий Шаргородский

— Элементарно. У нас есть маг, и вы можете к нему прикоснуться, — выпалила Надя и простодушно улыбнулась.

Андрей и Мазай сначала ничего не поняли. До старика дошло быстрее, и он возмутился:

— Надежда Васильевна, вы того-этого, палку-то не перегибайте, не ожидал я от вас такой черствости.

— Да что вы такое говорите, Матвей Александрович, ничего подобного у меня и в мыслях не было. Я уверена, что ничего плохого не произойдет.

Мазай немного помялся, а затем все же согласился на эксперимент. Он решительно встал и протянул для пожатия свою жилистую руку. Андрей тоже встал, подошел ближе и осторожно прикоснулся к руке старика. Мазай напрягся, но действительно ничего особенного не произошло. Старик широко улыбнулся и крепко пожал протянутую руку.

— А можно к голове прикоснуться? — осторожно спросил Корчак.

— Валяй, — весело ответил Мазай. — Только не вздумай гладить, как собаку, — дам в зубы.

Андрей улыбнулся в ответ, аккуратно дотронулся пальцами до виска старика — и опять без малейших последствий.

— Вот видите, наша теория оказалась верной, — подвела итоги довольная собой Надя.

— А еще это может означать, что Матвей Александрович никакой не маг, — парировал Андрей, но решил особо не перегибать. — С другой стороны, ваши доводы действительно выглядят разумно.

— Ну что, вы присоединяетесь к нашей маленькой исследовательской группе? — спросила Надя с детским задором.

— Хороший вопрос, — грустно улыбнулся Убивец. — Но есть и другой. Вы знаете, куда я иду?

— Да, и я, если честно, не очень-то вас понимаю.

— У Вини длинный язык и нездоровый интерес к красивым женщинам.

— Он просто переживает, — попыталась смягчить обстановку директриса.

— Ладно, это все не так уж важно, — вздохнул Корчак. — Важно то, что я вряд ли вернусь. Но если случится чудо и я не пойду на корм гвулхам, то всю собранную информацию я принесу сюда, и мы вместе попытаемся в этом разобраться, — серьезно сказал он.

— А я буду ждать, — с очень спокойной и доброй улыбкой ответила Надежда.

У Корчака внутри что-то сжалось — это было уже второе место, где его будут ждать, но радости он почему-то не испытывал. Всю жизнь он искал таких людей, но повезло ему только с Лизой, а вот сейчас почему-то начало везти и с другими, да только теперь это везение было совершенно бесполезным. И все потому, что он идет умирать.

«А что, если? — пискнул инстинкт самосохранения, и Корчак весь заледенел. — Нет, иначе тогда, у горящей машины, ты просто струсил».

Лицо Убивца стало бледным, черты окаменели, а глаза словно подернулись коркой льда.

— Андрей, с вами все в порядке? — Голос Надежды дрогнул. Она впервые в жизни увидела, как лицо обычного человека за секунду превращается в маску смерти.

— Да, — хрипло выдавил он из себя. — Извините, но мне нужно идти.

Не дожидаясь ответа, резко встал и вышел из кабинета.

Через полчаса весеннее солнце и пение птиц, смешанное с детским смехом, растопило душу Андрея и пустило туда тихую боль. Он поднял глаза и осмотрелся. Как оказалось, в неожиданном приступе депрессии он вышел во двор детского дома и присел на единственной уцелевшей лавочке. Невдалеке от него с десяток ребятишек одного возраста ковырялись в грядке под присмотром пожилой, но очень бойкой дамочки. Жилистая женщина, которой на вид можно было дать лет шестьдесят, объясняла ребятне правила прополки зеленеющих грядок:

— Лидочка, я же сказала, что вырывать надо травку с продолговатыми листиками и жестким стеблем. А ты что делаешь?

— Анастасия Петровна, но вот эта травка дергается легче, — совершенно серьезно заявила девочка с огромными глазищами и застиранным бантиком на волосах.

— Следовательно, зимой мы будем есть не помидоры, а сушеные сорняки. Ты этого хочешь? — мягко надавила учительница.

— Я не люблю помидоры, — с железной логикой гнула свою линию девочка.

— Но ведь другие дети любят. Вот скажи, Петя, ты любишь помидоры?

Корчак не стал вникать в суть дальнейшего развития воспитательного процесса и просто наблюдал за работающей компанией. У него даже мелькнула мысль помочь ребятне, но тут же угасла — он никогда не чувствовал тяги к крестьянскому труду, поэтому совершенно не умел ничего делать. Дети продолжали усердно работать, а скучающий гость умиротворенно наблюдал. И дети и учительница были одеты в одинаково потрепанные наряды, но, несмотря на тусклый вид, было видно, что за одеждой внимательно ухаживают и даже стараются украсить. К примеру, тем же застиранным и потускневшим бантиком.

Внезапно Андрей почувствовал, что рядом с ним кто-то присел. Он повернул голову и увидел Мазая.

— Сидишь?

— Сижу, — ответил в тон старику.

— Ты это, сынок, если Надька тебя чем-то задела, не серчай так уж сильно. Она девка хорошая, но умная, порой даже чересчур.

— Да нет, Матвей Александрович, — наконец-то улыбнулся Корчак. — Все в порядке, просто я неосторожно задел старую рану.

— Эх, чего уж там, можешь меня называть Мазаем. Привык уже, а то вроде и хорошо родители назвали, но пока полностью произнесешь, язык в узел завяжется.

— Хорошо, Мазай, — еще шире улыбнулся Андрей и тут же услышал вопль с завыванием. От этих протяжных слов опять повеяло детскими воспоминаниями.

— А я ска-ж-у-у! Анастасия Петровна! Васька опять испортил кучеряшку!

— Вася, — тут же откликнулась учительница, — я же просила тебя не лезть в грядку, а просто выносить собранный сорняк. Это же намного легче.

Пойманный на горячем Васька надулся как сыч и начал ковырять носком ботинка и так уже изрядно взрыхленную землю.

— Мазай, — заинтересованно повернулся к деду Корчак, — а что это за кучеряшка такая?

— Да есть такая травка… — неожиданно замялся дед.

— Магическая? — сузил глаза Андрей.

— Ты на меня глазами не зыркай. Да, травка волшебная. У меня здесь почти сотня голодных ртов, а эта хрень за два месяца дает фигню размером с арбуз. При этом вкусом она похожа на яблоко, да и питательность та же. И поливать ее не надо.

— Смотри, дед. Сначала травка, а потом девочек в виде налога станешь отдавать. А ты знаешь, что с ними делают? — не унимался Убивец.

— Уже знаю, — прорычал Мазай. Было видно, что он хотел повысить голос, но рядом работали дети. — А даже если бы и не знал. Я этих деток люблю не меньше, чем Аньку, и лучше сдохну, чем отдам хоть одного. Андрей, заканчивай кидаться на людей, так и озвереть недолго.

Корчак сразу же успокоился, понимая правоту старика. Действительно, он чем дальше, тем глубже погружался в состояние постоянного бешенства, вспыхивая по любому поводу. Дед Мазай решил не заострять ситуации и сменил тему разговора: