Книга Зеркало старой ведьмы, страница 41 – Михаил Бабкин

– Попробуй надавить, – посоветовал Тимыч тигру, – хуже не будет.

– Ну… – Боня замялся, мельком глянул на Ворчу.

– Дави, – кивнул карлик, – может, и станешь опять нормальным. А то мяса он, понимаешь, свеженького хочет…

Тигр зажмурился и осторожно надавил когтем на браслетную костяшку: превращение произошло так же быстро, как и из человека в тигра, только с точностью до наоборот. Через несколько секунд голый Хозяйственный, покрытый гусиной кожей от холода, выдергивал из рюкзака остатки своих вещей и быстро натягивал их на себя.

– Вот елки-палки, – только и сказал он, увидев, что осталось от брюк, – сплошное рванье, а не королевский походный костюмчик! Тим, у нас есть бечевка штаны подлатать?

– А ты, наше рваное величество, в следующий раз перед превращением одежку-то с себя снимай, – благодушно посоветовал Ворча, передавая Боне клубок, – так оно экономнее будет.

– Превращаться? Ни за что и никогда! – сквозь зубы отрезал Хозяйственный, одновременно пытаясь отгрызть кусок бечевки. – Такую глупость я повторно не совершу.

– Да ну! – ехидным голосом изумился карлик. – Так я и поверил. Иметь волшебный браслет и не пользоваться им – это… это все равно как голодному держать в руке колбасу и не есть ее! – довольный удачным сравнением, Ворча широко заулыбался.

– Кстати, о колбасе, – Тим порылся в бонином рюкзаке, – колбасы нет.

– Как… нет? – у Ворчи отвалилась челюсть.

– Вот так, – Тимка развел руками, – всю крысам скормили.

– Ненавижу, – с чувством сказал Ворча, – крысюки поганые! – и скорбно замолчал. Даже сник весь.

– Не беда, – хохотнул Боня и повел плечами, наслаждаясь ощущением здоровья и силы: почему-то последнее время он чувствовал себя просто великолепно. – Тимыч, организуй нам пару консервочек и не забудь галеты! Чай тоже пригодится.

– Чай! – посветлел лицом Ворча. – Хоть что-то осталось в этом мире, ради чего стоит жить!

– Пошли на сцену, – предложил Тим и показал рукой на возвышение. – Там, по-моему, как-то уютнее будет. Безопаснее, что ли.

Они взобрались на «сцену». Здесь явно кто-то побывал до них – остатки костра черным пятном выделялись посреди площадки. Возле пятна комом валялось старое тряпье, чья-то убогая постель. Закопченный котелок сиротливо лежал на боку, полный костровой золы.

– Обжитое место, – Боня носком сапога отбросил котелок в сторону, – хороший признак. Значит, чудища сюда не часто шастают. Я сейчас спиртовку подготовлю, а ты, Ворча, поищи воду. Она должна быть где-то поблизости, раз тут готовили.

Ворча взял чайничек и неторопливо побрел в сумерки зала искать воду. Тим достал консервы, открыл их ножом, высыпал на скатерку галеты; Хозяйственный зажег спиртовку. Прошло минут пять, но Ворча все еще не возвращался.

– Куда он запропастился? – Хозяйственный спрыгнул с возвышения на пол. – Пойду-ка я его поищу, а то мы так без чая останемся. Хоть бы голос подал, что ли, – с досадой сказал Боня. – В какой стороне мне его искать?

– А-а-а! – далеким криком истошно заголосил из темноты Ворча, словно услышал слова Хозяйственного. – Спасайте! Убивают! Съедают! Чайника лишают!!!

Дробный топот маленьких ножек эхом отдавался под сводами зала – невидимый Ворча бежал к свету изо всех сил.

– Ворча, кто там? – Хозяйственный выхватил меч, повернулся на крик. – Кто?!

Карлик вылетел из темноты, прижимая к животу полный чайник: вода фонтанчиком выплескивалась из носика ему прямо в перепуганное лицо.

– Там оборотень! – он возбужденно потряс чайником, вконец облив себя с ног до головы. – С глазами и зубами! Чайник хотел отнять, мер-рзавец! Так я не дал.

– С глазами, говоришь? – Боня махнул мальчику рукой. – Тим, посвети туда, пожалуйста, где оборотень.

Тимка включил фонарик: в луче света возникла скрюченная древняя старушка в бесформенном сером балахоне. Неуверенно тыкая перед собой клюкой, она осторожно брела на свет, подслеповато моргая и закрываясь ладонью от фонарика.

– Так. Оборотень, – согласился Хозяйственный, пряча меч, – очень даже типичный. Можно сказать, самый натуральный. Эх ты, – он укоризненно смерил Ворчу взглядом, – трус ты, милейший.

– Были зубы, – убежденно сказал карлик, – и глаза были. Во какие! – он приложил две галеты к лицу и страшно сморщился, оскалив зубы. Тим покатился со смеху.

– Проходите, бабуся, – Боня вежливо протянул старушке руку, – ваше хозяйство? – он мотнул головой в сторону возвышения.

– Мое, – беззубо прошепелявила старушка, – мое, милые.

С кряхтением, в несколько приемов она забралась наверх и сразу уселась на тряпье, тяжело опершись на клюку и шумно вздыхая. Ворча спрятался за дальним краем возвышения и оттуда настороженно подсматривал за происходящим, то и дело пугливо ныряя вниз, стоило только старухе взглянуть в его сторону.

– И что же вы, бабуля, здесь делаете? – Боня пододвинул к старушке открытую консервную банку. – Одна, в таком месте?

– Живу, – равнодушно прошамкала бабуля, с недоумением обнюхивая шпроты в масле. Старуха отставила банку в сторону и замерла, угрюмо уставясь на Хозяйственного; Тимку она игнорировала – почему-то ее интересовал именно Бонифаций. Тим отвернулся от старухи и посмотрел на Ворчу – карлик отчаянно сигнализировал ему, пытаясь привлечь внимание: корчил несусветные рожи, закатывал глаза, растягивал руками свои уши. Видя, что Тим не понимает его, он снова приложил две галеты к глазам и оскалился. Тимка пожал плечами, но повернулся к гостье и пригляделся.

Старуха сидела каменным изваянием, все так же уставясь на Хозяйственного. Огонек спиртовки голубыми точками отражался в ее зрачках, и только сейчас Тим увидел, что глаза у нее и впрямь странные. Потому как не бывает у нормальных людей вертикальных зрачков! И острые уши, торчавшие из нечесаных волос, тоже не походили на человеческие.

Бонифаций хлопотал над спиртовкой – чайник начинал закипать – и дела ему не было до Ворчиных сигналов; Хозяйственный вынул из рюкзака пакет с сухим чаем, примерился и на глазок насыпал заварки в кипящую воду. Аромат свежезаваренного чая поплыл в воздухе.

– А вот и чаек подоспел, – обрадовался Боня и повернулся к бабке, – вам с сахаром?

Старуха резко встала, постукивая клюкой, быстро подошла к чайничку, принюхалась, затрясла головой. А после… После случилось неожиданное: старуха запрокинула голову и завыла оглушительным утробным голосом, сильно стуча себя в грудь рукой с зажатой в ней клюкой.

– Бабуля… вы чего… – попятился от нее Хозяйственный, – не хотите с сахаром, ну и не надо. Стоит ли так расстраиваться!

– Боня, – Тим вскочил на ноги, – Ворча прав, она – оборотень! В глаза ей посмотри!

Старуха взревела. Неуловимо меняясь, она вмиг стала выше ростом, налилась мускулами; серая распашонка туго натянулась на бугристом торсе, полосатый змеиный хвост задергался между ног – перед лицом Хозяйственного звонко щелкнула клыками громадная крокодилья пасть.