Книга Воин Не От Мира Сего, страница 38 – Николай Шмигалев

— Жажды, говорите? Традиция? — Алексей поднял кубок, подозрительно посматривая на троицу соучастников. — Мне-то зачем врать. Проверяете, тот ли я самый, не демон, али еще какой происк вражеский? Эх!

Круглов залпом выпил святую воду и, смахнув с бороды оставшиеся капли, четко, по-военному представился:

— Представляюсь по случаю возвращения — Алексей Круглов, я же агент Оборотень 013, я же Воин Не От Мира Сего, я же Геолог-воин, я же Командир, Избранный, Атаман и так далее. Ну как, «он самый»?

— О-о-он са-амый! — обрадованно заголосила притихшая было толпа людей и нелюдей, и бросилась обнимать своего, как они все надеялись, спасителя — защиту и надежу земли горемычной.

А за спиной Алексея стояла побитая им по недоразумению четверка боевых товарищей. Трое из них с чувством выполненного долга влюбленно всматривались в своего Командира, а четвертый, самый мощный, шепча что-то про «веки, мои веки», пока только обладал возможностью прислушиваться к происходящему вокруг.

По окончании церемонии встречи героя основные официальные лица, все еще похлопывая Алексея по плечам, видимо, удостоверяясь, что это он, а не видение иль сон, удалились на совещание в келью к отцу Иосифу, где был накрыт непомерно богатый для лихого времени стол.

— Это из запасов твоего погребка, — не стал кривить душой игумен, увидев немой вопрос в глазах «героя». — Наши монастырские закрома иссякли основательно, сам видел, какую ораву пригрели, и отказать никому не можно. Беда общая. А погреб твой нам добрую службу сослужит.

— Выходит, эти засланцы, — Алексей кивнул на улыбающихся братьев с сатиром (Йетитьтю забрали ведьмы выхаживать), — у дядьки моего в самом деле погреб со всеми его припасами угнали? — Он еще раз глянул на свой отряд и совсем беззлобно добавил: — Вот уроды.

От такой «похвалы» близнецы и Фавнус вообще растянули улыбки до ушей.

— Это что, у нас Опохмеля на что дурак, а и тот печь самоходную сконструировал, мотается на ней то в лес за дровами, то на рыбалку, — похвастал знакомым «самородком» старец Лаврентий, — а чтобы патент не требовали инквизиторы, всем врет, мол, по высочайшему сучьему веленью…

— Не время байки травить, — нахмурился отец Иосиф, не любил он эти колдовские фокус-покусы, жуть как не любил. — Давайте отведаем, что бог послал (он исподлобья взглянул на Алексея), да будем совет держать, как оказию сию совместно одолеть.

Иосифа все послушали и, разобравшись с местами, уселись за стол. За трапезой все молчали. Сразу чувствовалось, здесь давно уже нормально не ели. Алексей, особо не голодный, больше наблюдал за остальными. Братья Лычко налегали на тушенку и грибы, отец Иосиф, видимо, постившийся, уплетал за обе щеки только кабачковую икру из трехлитровой банки, Лаврентий и Фердинанд под домашнее винцо из бочонка хрустели мочеными яблочками, Фавнус же макал кислую капусту в… малиновое варенье и с наслаждением набивал этой смесью свой желудок. От сатировского «бутерброда» Лехе и вовсе расхотелось есть.

Он отвернул голову в сторону и… вздрогнул.

В темном углу кельи, пыхтя большой трубкой, сидела седая усатая цыганка с густыми бровями и большими золотыми серьгами в форме черепа, заключенного в шестиугольник. Старуха чем-то неуловимо напоминала дорогого товарища Сталина. Острые немигающие глаза на изборожденном морщинами лице буравили Алексея, словно сканируя его нутро. От этого взгляда Лехе стало не по себе.

— А это еще что за призрак коммунизма? — сказал он как можно более непринужденно, стараясь не выказывать волнения. А вдруг он один ее видит.

Чавканье на секунду прекратилось. Все посмотрели на Круглова.

— Ты о ком? — поинтересовался Иосиф. — У нас в храме призраки не водятся.

«Неужто они не видят?!» — Алексея пробрал холодный пот.

— А это кто тогда?! — ткнул пальцем он в цыганку, та в ответ пустила кольцо дыма, которое повисло на руке прапорщика и, сделав оборот вокруг локтя, развеялось.

— А-а, это, — хмыкнул игумен, — это цыганская баронесса. Познакомьтесь, баронесса фон Аза. Наш, э-э, старый боевой друг.

— Здравствуйте, мадам, — облегченно кивнул Круглов баронессе.

— Азалия, пойдем к столу, отведай даров геолог-воинских, — позвал старуху Лаврентий и, нервно хохотнув в кулак, сказал сидящему рядом игумену: — Мы и забыли про нее вовсе.

— Не голодна я, — промолвила «цыганский барон» в многочисленных цветастых юбках и, встав, подошла к Круглову. — Вижу, душа у тебя светлая и смелая, сердце храброе и доброе, а путь твой, путь, он, значится…

Цыганка запнулась и, помявшись немного, продолжила:

— Дай левую руку, точнее гляну, что у тебя дальше.

Окружающие, продолжая трапезу, с интересом наблюдали за предсказаниями цыганки.

Круглов с сомнением вытянул руку вперед. Баронесса, ухватив ее своими сухими, но цепкими пальцами, мельком осмотрела ладонь и, вывернув руку, стала изучать наружную сторону кисти.

— А разве… — попытался уточнить правильность положения руки Алексей, но был перебит.

— Это только шарлатаны и мошенники по ладони гадают, — держа трубку в зубах, проворчала цыганка, — а еще дилетанты и дураки думают, что гадают. — Аза передвинула трубку из одного угла рта в другой и, пыхнув смачным клубом дыма в лицо Лехе, провела грязным ногтем между набитых на костяшках мозолей. — Судьба человеческая на кентосах написана. Вот, вижу я, что жить ты будешь, покуда не помрешь, а может, и дольше, и вообще ты не простой смертный.

— А какой? — поинтересовался Круглов, особо не удивившись словам, по всей видимости, немного выжившей из ума старухи.

— Тсс, — приложила цыганка ноготь к его губам, отчего Леха мысленно скривился, но виду не подал, не желая расстраивать более чем пожилого человека. — Ты не просто смертный, а смертный воин.

«Тьфу ты! — опять мысленно ругнулся Алексей, окончательно разуверившись в цыганской хиромантии. — Либо бабуля излагает загадками, либо, что более вероятно, несет старомаразматическую чепуху».

— Сам ты маразматик, — оскалив желтые от табака зубы, произнесла старуха и продолжила как ни в чем не бывало: — Я говорю, что вижу, ничего не придумываю, — растолковала она выясненное при изучении тыльной стороны ладони. — О-о, батенька, да ты, как я погляжу, втрескался по уши, да еще в кого…

— Что за бред! — Алексей возмущенно отдернул руку и спрятал ее за спину, а то, глядишь, она всю его подноготную выложит.

— Командир того! Геолог влюбился! В кого? В кого?.. — зашептались сразу же между собой свидетели цыганского сеанса ясновидения. Круглов обвел их строгим взглядом, и все мигом примолкли. Все, кроме цыганки.

— Дай руку, я еще не все узрела на твоем пути, — тоном не терпящим возражений потребовала цыганка.

Алексей насупился и сунул обе руки в карманы.

— Не глупите, молодой человек, — посоветовал прихлебывавший вино Фердинанд. — Мадам Аза знает, что делает, она всю мою подноготную по руке как на блюдечке выложила. Пусть и вам будущее подскажет.